Союз Тигра и Дракона
Шрифт:
Играл, сидя на мостике, Чжао Шэн. Его волосы были собраны в узел на затылке, а тёмное платье, какое обычно носили послушники при храмах, только оттенило утонченную красоту юноши. Рядом с ним лежали садовые инструменты, и госпожа Мин заметила, что за минувшие полдня он привел в порядок двор садового домика и починил сорванные ураганом перила моста.
Госпожа медленно пошла к мальчику, огибая веранду. Чжао Шэн заметил её, поднялся, но продолжал играть, и последний аккорд флейты прозвенел и смолк тогда, когда госпожа Мин ступила на мост.
Шэн вежливо поклонился и спросил, сыграть ли ему ещё? Женщина молча кивнула, и юноша
Шэн опустил флейту и поднял глаза на госпожуМин.
— В этом доме никто не может ответить вам, не правда ли?
Госпожа Мин выпрямилась и внимательно посмотрела на Чжао Шэна. Её нисколько не задело, что мальчик столь спокойно заговорил о её семье, но его слова подлинно удивили.
— А откуда ты знаешь?
— Лицо — отпечаток души. Едва я увидел вас, понял, что вы умнее, сильнее духом и талантливее всех в этом доме.
Лесть, прозвучавшая в словах мальчика, была тонкой, однако госпожа Мин заметила её. Лесть обычно — оружие ничтожеств, стремящихся расположить к себе и подлизаться к сильному, но она не любила подлиз. Однако юнец стоял прямо и смотрел взглядом отнюдь не заискивающим. Чжао Шэн спокойно продолжал:
— Человек выдающийся, но лишенный благородства, сравнивая себя с простецами, превозносится духом, а благородный испытывает тоску. Ваша боль в том, что рядом нет равного, того, кто «сумел бы ответить…»
Госпожа Мин побледнела. Если это была и лесть, то слишком жестокая. Этот малец точно видел её насквозь.
— Почему ты так умён? Тебе же только шестнадцать лет! И почему мои дети ничего не смыслят ни в чём? — сорвалось у неё в сердцах.
Вопрос ничуть не затруднил отрока.
— Человек начинается с горя, госпожа. Мое рождение год на год совпало с бедой, и мне пришлось уже в три года начать думать. Вашим же детям думать пока не приходилось. Повода не было. Мне сыграть вам ещё, госпожа?
* * *
[1] Род гуслей.
Глава 5
«Чжун». ? Изначальная трудность
Когда бушует ураган, нет смысла с ним бороться —
разумнее укрыться и переждать.
Сюаньжень проснулся на рассвете и сразу понял, что за ночь ничего не изменилось. Глаз его легко подмечал ничтожные мелочи в обстановке, запахи били в нос, уши ловили каждый шорох. Сюаньжень также ощутил, что пока он спал, в его комнате кто-то побывал. Это было так же ощутимо и бесспорно, как рассвет за окном.
В глубине коридора послышались шаги, в комнату постучали. Сюаньжень отозвался.
— Господин позволит принести ему воды для умывания? — девушка со страхом покосилась на столик, где вчера стоял таз с водой. Теперь его не было.
Сюаньжень спросил, заходила ли она в его покои, пока он спал? От девицы снова потянуло противным запахом, и она испуганно кивнула, сказав, что утром она забрала таз для умывания и подбросила угля в жаровню. Это её обязанность, господин не должен гневаться…
Сюаньжень кивнул. Он вовсе не гневался. Спокойное выражение его лица успокоило и девицу. Она негромко спросила.
— Господину было плохо? В тазу была кровь…
— Ничего страшного, просто кровь пошла носом.
Девица улыбнулась и спросила, что господин изволит заказать на завтрак? Противный запах вокруг неё исчез, снова запахло благовониями и тёплым телом. Сюаньжень заказал рис с овощами и курицу с чесноком. Девушка кивнула и исчезла.
Сюаньжень с ужасом подумал, если с его вкусом произошло то же, что с обонянием и слухом, сможет ли он вообще хоть что-то съесть? Однако опасения не оправдались. Принесённый рис был сочным и ароматным, курятина отлично прожарена и, взяв в рот первый кусочек, Сюаньжень даже заурчал от наслаждения. Вкус тоже усилился, стал намного ярче прежнего, и Сюаньжень с аппетитом опустошил все принесённые тарелки.
Неожиданно он услышал шум и крики на другом конце двора. Выйдя из комнаты, увидел возницу, ругавшего какого-то хилого паренька. Сюаньжень подошел поближе. Возница был стар и болен — от него исходил запах недужного тела, прогорклого масла, рисовой водки и настоя грибов линчжи. Но над всеми этими запахами проступал и доминировал другой запах — острый и почти невыносимый. От паренька же смердело немытым телом и тем же самым запахом, которым несло утром от служанки. Из их перебранки Сюаньжень понял, что мальчишке досталось из-за плохо вычищенного стойла и охромевшей лошади.
Но склока вскоре затихла, возницу позвали на кухню и витавший вокруг него смрадный запах быстро развеялся и исчез. А вот от подростка, начавшего чистить стойло, теперь струился иной запах — горьковатый и зловонный.
Сюаньжень насторожился. Что происходит? Запах от каждого был особым, присущим только ему, тогда откуда же брались остальные запахи? И куда они исчезали? От служанки и этого паренька поначалу пахло одинаково, но потом эти запахи пропали, остались лишь их естественные запахи тела, да от служанки пахло грошовыми ароматами, что продавались на каждом рынке. Что же это были за запахи?
Неожиданно он вспомнил. Служанка утром вынесла из его комнаты таз с водой, над которым он смыл кровь с лица. Вода была окрашена кровью. Девица испугалась крови? Была… испугана? И паренек у конюшни, когда на него вожжами замахнулся конюх, тоже был испуган. Значит ли это, что он слышал… запах страха? От возницы же шёл иной дух, он был озлоблен на мальца и сильно разгневан. И тот вонючий дух, что исходил он него, был духом злобы?
Может ли это быть? При этом, и Сюаньжень особо проверил это, он не чувствовал никаких запахов от… самого себя. Его нос слабо вычленял лишь запах пота от халата и то — едва слышно. Почему?