Создательница
Шрифт:
— А разве отцы не должны так поступать? — спросил он. Я отвернулась, собираясь уйти, а он схватил меня за руку. — Мне не нравиться, что ты встречаешься с Доннели. Но ты для него важна. Он присмотрит за тобой, когда я не смогу. Поэтому не порть отношения, слишком сильно наседая на него. Ведь это как раз именно то, что привело к неприятностям.
Я вырвалась и прошла к задней части здания, где меня ждал Люк.
Он присмотрит за тобой, когда я не смогу. Я замедлила шаги, снег скрипел у меня под ногами. Он думает,
— Не повезло? — спросил Люк.
— Попробуем у него дома.
Там Колина тоже не было. Я стучала в дверь, пока не заболели костяшки пальцев, но не последовало никакой реакции. Грузовика тоже не было видно. Как я себя убеждала, Колин не мог уехать из города. Единственное, что он никогда не сделает, это покинет город, как бы сильно не сердился. Он не оставит Тесс.
— В дом инвалидов, — сказала я. — Он у своей сестры.
— Мышонок, я с удовольствием проведу тебя туда, куда пожелаешь, но может в этот раз тебе всё-таки лучше послушаться отца и немного подождать, прежде чем врываться туда.
— Ты подслушивал?
— У меня просто очень хороший слух.
— Магический слух.
— Это тоже самое, — сказал он не задумываясь. — Однако твой отец прав. А я пришёл навестить тебя не из вежливости.
— А разве ты когда приходил просто так? Что случилось?
— Церемония выбора преемника начинается сегодня вечером. Ты готова?
— Я тренировалась с Ниобой, — напряжённо сказала я.
Уголки его рта приподнялись вверх.
— Я слышал об этом. С удовольствием бы посмотрел, как ты надрала задницу Констанции.
— Тебе она действительно не нравиться, я права? Я думала, что ты проявляешь больше сострадания из-за…
— Из-за Тео? Конечно. Но сострадание — это одно, а вот баловать её — совсем другое. Ты рисковала жизнью, чтобы спасти эту девчонку, а она только и делает, что критикует тебя. Возможно ты чувствуешь себя достаточно виноватой, чтобы смириться с этим, но мне это не к чему.
— Она скорбит.
— Она избалована, — подчеркнул он. — И она доставляет неприятности.
От холода у меня стучали зубы.
— Пожалуйста, перенеси меня в дом инвалидов.
— Я сказал, куда пожелаешь, — прорычал он. — Ко мне домой, на тропический остров, в Париж. А ты хочешь в дом инвалидов!
Но он все равно перенёс меня.
Так как Люк нас скрыл, было легко прошмыгнуть через коридоры и найти палату Тесс. Дом инвалидов был светлым и просторным. В коридоре на столах стояли свежие цветы, а на стенах висели картины, нарисованные акварелью.
— Тебе необязательно заходить со мной, — сказала я. — Думаю, Колин не оценит ещё большую компанию.
— А я и не ожидал этого, — он похлопал меня по запястью и прошёл в сектор ожидания. — Позови, когда понадоблюсь.
Я выпрямилась, постучала в дверь и открыла её, в то время,
— Мы не… О, — когда Колин увидел меня, нейтральная учтивость на его лице сменилась отталкивающей холодностью. — Чего ты хочешь?
Прощение. Шанс всё объяснить. Способ идти вперёд. Но всё это показалось мне неважным по сравнению с представшим моему взору зрелищем. Колин сидел в кресле в цветочек напротив худенькой девочки в инвалидном кресле.
У неё были такие же, как у Колина волосы цвета мёда и серые глаза, но вместо его выделяющихся черт, изящно очерченный, острый подбородок и курносый нос, так что она казалось почти эфирной. На ней были одеты розовая футболка с длинным рукавом и белые, спортивные штаны. На ногах пушистые тапочки, выглядящие совершенно новыми. Она наблюдала за мной краем глаза.
— Я хотела убедиться, что с тобой всё в порядке.
Похоже он не собирался выталкивать меня из палаты силой, поэтому я осмелилась сделать ещё одни шаг вперёд.
— Я в порядке, так что можешь идти.
Я проигнорировала его, завороженно глядя на девушку передо собой.
— Здравствуй Тесс.
Она не отреагировала, и я сделала ещё один шаг вперёд.
— Я Мо. Рада с тобой познакомиться.
— Она знает кто ты.
— Ты рассказывал ей обо мне?
Я задавалась вопросом, хорошо это или плохо.
— Да. Просто уйди, хорошо.
— Уйду. Я только хотела…
— Что? Поглазеть? Ещё больше поковыряться в моём прошлом? — его голос был словно хлыст, и пальцы Тесс беспокойно задвигались на коленях. — Ты её расстроила.
— Это не я тут кричу, — сказала я.
Он повернулся ко мне спиной и тихо заговорил с Тесс, в то время, как её взгляд блуждал по комнате. Розовые стены, аккуратно заправленная больничная койка, в ногах которой лежало сложенное, светло-розовое шерстяное одеяло. Розовые розы стояли в серебреной вазе на столе, а белые занавески были раздвинуты, открывая вид во двор. В пределах видимости висела кормушка для птиц, наполовину заполненная зёрнами.
— Ну? — спросил он, не смотря на меня.
— Мило. Всё очень… розовое.
— Ей нравилось розовое. Розовое, Барби и птицы.
Нравилось. Потому что девушка в инвалидном кресле, согласно папки, которую я читала прошлой осенью, не разговаривала с тех пор, как ей исполнилось шесть. С нападения Гаскилла Тесс была в состояние ступора и почти не на кого не реагировала, даже на Колина. Вот уже как десять лет она была поймана в самой себе.
Глаза Тесс переместились от меня к окну, и я последовала за её взглядом. На подоконнике был выстроен ряд небольших, деревянных фигурок. Крошечные летящие птицы, искусно вырезанные — каждая из них принадлежала другому виду. Некоторые были раскрашены, некоторые промаслены или покрыты лаком. Несколько совершенно не обработаны.