Спартачок. Двадцать дней войны
Шрифт:
Щелкнула рация.
— Шкапыч, я тут подумал… — лениво сказал в наушнике Грошев. — Вы, однако, площадь не проскочите. Попробуй на технике. Внаглую. Там у дворца сзади должны быть технические ворота, чтоб габаритный реквизит принимать. Вот как-то так.
— А сам как? — хрипло спросил майор.
— Да я как бы туранский знаю. Удачи.
— С-сука… — прошипел майор. — Как он меня бесит! Витя, ударную группу к машине, трамбуй, сколько влезет! Я за руль! Оставшихся — в штурмовую колонну, сам поведешь! Не рассредотачиваться,
Дальнейшее слилось у майора в одно озаряемое вспышками выстрелов действие. Взрывы маты, очереди в темноту и в упор. И финальной точкой — удар ногой в дверь. Застывшие лица офицеров у мониторов тактических планшетов, растерянная девушка с подносом в руках…
— Ну извините! — прохрипел майор, поменял магазин и поднял автомат…
Еще стреляли где-то наверху, и очень сильно и заполошно — снаружи. Но майор сидел на полу и не двигался. Как-то разом отказали ноги. Такое уже было однажды на учениях. Пробежал на адреналине, прыгнул — и аут… Большой вес — хорошее преимущество на ринге, но и только, а вот в штурмах — такая гадость! Защемление? Что-то нервное? Да врач разберет… или коммуняка. Этот сволочь все знает. Как там… офицер обязан владеть всеми солдатскими специальностями…
С грохотом пробежала мимо штурмовая группа. Замполит задержался, заглянул в глаза:
— Ранен? Сильно?
— Не знаю, — равнодушно сказал майор. — Двигаться не могу. Я тут посижу. Как у вас?
— Да… добиваем.
Замполит заглянул в комнату, без всякого удивления констатировал:
— Штаб. Это мы удачно. Всех пострелял? Тоже верно, пленных нам некуда…
Замполит вдруг резко замолчал.
— И женщин тоже, — пробормотал майор. — Я видел, куда стреляю. Война, брат, это война…
Замполит осторожно прошелся по комнате, вернулся.
— Не штаб полка. Обычный центр управления укрепрайоном. Но тоже неплохо. Жаль. За штаб нам бы орденов навешали. Тебя бы в звании восстановили…
— По плечу б похлопали, — согласился майор. — Подними. Разомнусь, вдруг пройдет.
Замполит с натугой потянул тяжелое тело вверх.
— Ага, — согласился майор с его невнятными матами. — Это тебе наказание за грехи. Помнишь, как я тебя таскал? Вот там ноги и убил. Стоп. Держи. Дальше я сам.
Майор сделал пару деревянных шагов. Удовлетворенно хэкнул. И сказал своим обычным беспечным тоном:
— А неплохо устроились туранцы? Генератор, освещение, тепло. Даже кухня есть. Жаль, повариху я, кажется, того… Но Крендель же у нас из поваров?
— Завидую я тебе, Витя, — честно сказал замполит. — Легко идешь по жизни. Не то что я.
— Так у тебя ж дочки, с ними легко не получится… Тихо, коммуняка на связи!
— Зачистили? — раздался спокойный голос Грошева. — Флаг повесили? Собирайте барахло и бегом в администрацию.
— Зачем? — не понял майор. — Лучше ты к нам! Ты бы видел наши условия! Свет, тепло,
— Ты бы видел мои условия. В администрации — противоатомное убежище, их такими в Союзе строили. Бегом. Пока точки подавлены.
— И опять он прав, — буркнул майор. — Прибью когда-нибудь. Витя, всех в здание администрации. Без меня. Я, сам понимаешь, тихим ходом. Ползком.
Бросок через площадь показался бесконечно длинным. Бойцы с хрипом бежали, спотыкались, падали, с матами поднимались и бежали дальше. Майор ковылял последним. Голова непроизвольно втягивалась в плечи, и вообще все тело инстинктивно пыталось спрятаться за рюкзак. В результате майор матерно выругался и выпрямился.
— Морская пехота — не хвост собачий! — прохрипел он и последний десяток метров проковылял с гордо распрямленной спиной. Запоздалая пулеметная очередь хлестнула по стене с превышением, и майор юркнул за угол, откуда только прыть появилась. И про больные ноги забыл. А там открылась стальная дверь, и чьи-то руки задернули майора внутрь. Рюкзак перекосился в проеме — дернули так, что чуть не оборвали лямки, прошедшие строгую военную приемку. Снаружи бумкнул разрыв — но все, ребятки, прохлопали клювами, теперь поздно!
Спешно, но в целом уже спокойно рассредоточились по периметру, поделились на две смены, залегли. Грохот снаружи стоял такой, что отдельные выстрелы не выделялись, сплошной треск.
Майор с чьей-то поддержкой сполз вниз. Действительно — противоатомное убежище. Несокрушимые стены, могучие перекрытия. Закрытая система вентиляции, автономное энергообеспечение… Свободные бойцы удивленно озирались, рассаживались по хрупким пластиковым креслицам в крохотной служебной столовой, доставали сухпай… Сунулись к раковине — и вода есть! Горячая! Да это же рай!
Майор послушал разговоры, посидел расслабленно. Кое-как спустил на пол рюкзак. Машинально запихнул в себя сухпай. Проверил магазины и побрел наверх. Война — подруга капризная, требует постоянного и, можно сказать, восхищенного внимания. А прощелкаешь хлебалом — и останешься на полу в лужах крови, как остались офицеры в центре управления.
Бойцы обнаружились на точках. Сидели правильно, не высовывались. И не под окнами, а за могучими несущими стенами коридоров. Майор кивнул каждому, мол, не ссыте, ребята, я с вами.
Как-то довольно быстро трескотня снаружи успокоилась. Причина этого нашлась на третьем этаже. На огневой позиции, оборудованной настоящим броневым щитом, чертов коммуняка устроил себе снайперскую точку. Только вместо табельной СВА — 9 приспособил крупнокалиберный «Гром». И стрелял короткими двойками, почти не задерживаясь с выбором. Майор представил, каково приходится целям, и поежился. Снайпер, не умеющий промахиваться, да еще с эфирным зрением — жуткая сила.
— Помоги, — сказал Грошев не оборачиваясь. — Сейчас опомнятся и навернут.