Спартак
Шрифт:
Под рукоплескания гостей Росций вынул венок из клюва орла и подал его Аттилии Юветине, красивой отпущеннице Суллы, сидевшей рядом с ним; она вместе с другими женщинами из Кум, возлежавшими между мужчинами на обеденных ложах, составляла одну из главных приманок этой пирушки.
Аттилия Ювентина положила поверх венка из роз, уже украшавшего голову Суллы, лавровый венок и нежным голосом произнесла:
– Тебе, любимцу богов, тебе, непобедимому императору, эти лавры присудило восхищение всего мира.
Сулла вскрыл ножом живот и шею орла, и оттуда выпало большое количество
Аплодисменты и смех встретили этот новый сюрприз, приготовленный искуснейшим поваром Суллы; погоня за птицами, тщетно пытавшимися улететь из запертой наглухо залы, шум, крики и гам продолжались долго. Шум прекратил Сулла Оторвавшись на мгновение от ласк Ювентины, н закричал:
– Эй! Сегодня вечером я в веселом настроении и хочу угостить себя и ваг зрелищем, которое не часто можно видеть на пирушках... Слушайте.., мои любимые друзья... Хотите в этой зале увидеть бой гладиаторов?
– Да, да!
– закричали пятьдесят голосов, так как к этому зрелищу имели огромное пристрастие не только гости, но также цитристы и танцовщицы. Последние в восторге гоже ответили "да", не подумав, что вопрос к ним не был обращен.
– Да, да, гладиаторов!., гладиаторов!.. Да здравствует Сулла!.. Щедрейший Сулла!
Вскоре в зале появились десять гладиаторов. Пять из них были в одежде фракийцев, а другие пять - в одежде самнитов.
– А Спартак?
– спросил Сулла Хризогона.
– Его не нашли в школе, вероятно, он у своей сестры. В этот момент в триклиний вошел запыхавшийся Спартак. Тяжело дыша, он приложил руку ко рту и приветствовал Суллу и его гостей.
– Я хочу оценить, Спартак, - сказал Сулла рудиарию, - твое искусство в обучении фехтованию. Сейчас мы увидим, чему научились и что знают твои ученики.
– Только два месяца, как они упражняются в фехтовании. Они еще немногое могли вынести из моего обучения.
– Увидим, увидим!
– сказал Сулла. Затем обращаясь к гостям, он добавил:
– Я не ввожу новинки в наши обычаи, устраивая для вас бой гладиаторов во время пирушки, я только возобновляю обычай, бывший в силе два века тому назад у жителей Кампаньи, ваших предков, о сыны Кум, первых обитателей этой провинции.
Это утонченное варварство, эта обдуманная жестокость, эта безумная жажда крови, обнаруженная столь откровенно и с такой зверски спокойной душой, заставили клокотать от гнева сердце Спартака; он был страшно потрясен тем, что не желание большинства, а каприз одного только человека осудил десять несчастных юношей, рожденных свободными гражданами в свободных странах, драться, не питая друг к другу никакой вражды, и позорно погибнуть задолго до срока, определенного им природой.
Кроме этих общих причин негодования, одно частное
Устанавливая бойцов, Спартак очень тихо спросил Арторикса:
– А почему пришел ты?
– Уже давно, - вполголоса ответил Арторикс, - мы бросили между собой кости на право идти последним навстречу смерти, и я оказался в числе проигравших. Сама судьба хочет, чтобы я был среди первых десяти гладиаторов Суллы, которые должны сражаться друг с другом.
Рудиарий ничего на это не возразил, но немного спустя обратился к Сулле:
– Позволь мне, о великодушный Сулла, послать в школу за другим гладиатором, чтобы поставить его на место этого, - и он показал на Арторикса, - который...
– А почему этот не может сражаться?
– спросил экс-диктатор.
– Потому что он значительно сильнее остальных, и сторона фракийцев, на которой он должен сражаться, была бы неизмеримо сильнее другой....
– Поэтому-то ты хочешь заставить нас еще ждать?.. Пусть сражается и этот храбрец: мы не хотим больше ждать, и тем хуже для самнитов!
И среди нетерпения, охватившего всех присутствующих. Сулла сам подал сигнал к битве, Сражение длилось недолго: спустя двадцать минут один фракиец и два самнита были убиты, а два других несчастных самнита лежали на полу тяжело раненые, умоляя Суллу о жизни, которая и была им дарована Что касается единственного, оставшегося на ногах, самнита, - то он отчаянно защищался против нападения четырех фракийцев, но покрытый ранами, он скоро поскользнулся в крови, растекшейся по мозаичному полу Арторикс - его друг - с глазами полными слез, пронзил самнита мечом, чтобы избавить его от мучительной агонии.
Триклиний задрожал от дружных аплодисментов.
Их прервал Сулла, воскликнув пьяным голосом:
– Hv-ка, Спартак, ты - самый сильный, подними щит одного из этих павших в бою, возьми меч мертвого фракийца и докажи свою силу, сражаясь один против четырех, оставшихся в живых!
Предложение Суллы было встречено шумным одобрением. Бедный же рудиарий был ошеломлен словно его хватили дубиной по шлему.
Он подумал, что ослышался или потерял рассудок и остановился с неподвижными глазами, устремленными на Суллу, с бледным лицом.
Он заметил необыкновенное волнение Спартака и вполголоса прошептал ему:
– Смелее!..
Рудиарий вздрогнул при этом слове, дважды обвел глазами вокруг себя, затем повернулся в сторону Суллы и сказал:
– Но.., великий и счастливый диктатор.., я позволю себе обратить твое внимание на то, что я уже не гладиатор: я - рудиарий и свободен, а у тебя исполняю только обязанности ланисты твоих гладиаторов.
– Ха, ха!., ха!..
– разразился пьяным и язвительным смехом Сулла.
– И ты гот самый храбрейший Спартак? Ты боишься смерти, боишься!.. Презренное отродье гладиаторов!.. Но клянусь палицей Геркулеса-победителя, ты будешь сражаться, добавил Сулла после короткой паузы и, ударив кулаком по столу, повелительным тоном продолжал: