Спасалочки
Шрифт:
— Ты б ещё фламенко там станцевала.
Он отпустил меня, а я вжалась спиной в грязную стену ближайшего здания и картинно сползла на землю. Каблуки врезались в сырую почву, не позволив ногам разъехаться по сторонам. Я закусила зубами ремешок уцелевшей сумки и шумно задышала через нос. Штормило, как в центрифуге.
— Ограбление. Средь бела дня. Стрельба! Куда власти смотрят… А ещё борются за звание самой безопасной мировой столицы…
— Власти властями, а вот куда ты смотришь — я не знаю. — Его голос как будто бы смягчился, разбавленный незлобливой усталостью. — Поднимайся, давай. Умеешь же ты влипать в неприятности!
Не спрашивая, он вновь схватил меня под руки и заставил выпрямиться в полный рост. Пока я оправляла одежду, он беззастенчиво меня разглядывал.
— Если б ты за мной не погнался, я бы ни во что не влипла. Кто вообще
И вправду — зачем? Зачем он снова возник на моём пути? Тогда я не задавалась вопросом "как" — словно чувствовала, что всему этому было объяснение, пусть и неведомое мне пока. Но, мать его, зачем? Какой ему в этом прок? На маньяка он не походил — пускай это и было самой простой версией, но она никак не укладывалась в общую парадигму его поведения. Да и знакомы мы прежде не были. Случайность? Совпадение? Не верила я в такие совпадения. Но и отрицать их очевидность не могла — факты говорили сами за себя.
— Я это… — Он перебил меня, как будто извиняясь. — Просто отдать хотел. — Фиолетовая купюра — новенькая, даже не сложенная, а свёрнутая в трубочку, аккуратно опустилась на мою ладонь. — Обещал же. С собой носил. Так и знал: когда-нибудь встретимся… Не люблю оставаться в долгу.
Глава 3
Есть женщины, у которых по чести,
не было ни друзей, ни любовников…
Куда собралась? Навестить подругу в больнице — именно это ответила я отцу, когда он застал меня на парковке с чемоданом в руках. Хм… Куда собралась. Куда надо, туда и собралась — мой законный отпуск, и меньше всего на свете хотелось проводить его под папиным контролем. А самое классное, что даже не пришлось врать. Ну, почти. Подруга — одноклассница, с которой мы и в школьные-то годы не особо ладили, а после выпускного так и вовсе ни разу не пересекались. Больница — рехаб, куда, если верить сплетням общих знакомых, она заезжала стабильно раз в год, в перерывах между запоями. Рехаб в Паттайе — но это так, мелочи.
И вот, приземлившись в У-Тапао после девятичасового перелёта, вместо того, чтобы взять такси и отправиться в отель, я взяла такси и отправилась в рехаб. Зачем? Как знать. Хотела просто наделать фоток на фоне кристального благолепия да завалить ими все свои соцсети — от официальной рабочей странички на заблокированном, но оттого не менее популярном у нас Линкедине, до анонимного аккаунта в Инсте. Одноклассница была так рада меня видеть, что мне насилу удалось избежать удушения в её объятьях. Мы обсудили погоду, прелести тайской кухни, знакомых, что остались в холодной Москве. Очень хотелось выпить. И когда я уже не могла дождаться момента, чтобы свалить, вдруг выяснилось главное.
— Как хорошо, что ты заехала, Мариш! Так неожиданно и приятно!
— Мне тоже приятно, Оль, только я не Мариш…
— Ой, тьфу ты! Всегда путала тебя с Маринкой, вы с ней так похожи…
— С какой Маринкой?
— Ну, Маринка, с нашего хора. Вы ещё с ней вместе в первых сопранах пели, а я в альтах!
— Но я никогда не ходила на хор…
Расставание с давней подругой получилось поспешным и скомканным. Наблюдая за картинками чужой, экзотической жизни из окна такси, оставалось лишь поблагодарить судьбу за абсолютный и безапелляционный повод напиться, что сродни индульгенции.
Вечерний город встречал меня душными сумерками. В воздухе витало пряное зловоние, от которого кружилась голова. Я вышла из бара, решив прогуляться до своего Дусит Тани пешком — идти было всего ничего. Так мне казалось. Я брела по узким улочкам, по краям зажатым сувенирными лавками и тележками торговцев фруктами, а в центре прорезаемым вездесущими мотоциклистами — всё оставшееся пространство занимали праздные гуляки. Ведомая мелодичным бренчанием сувенирных колокольчиков, я свернула в один из проулков, которые, как бесчисленные ножки сколопендры, разбегались от колбасистого тела главной улицы по разным направлениям. Затеряться в толчее было немудрено, и из проулка я вынырнула, только когда на город окончательно опустилась ночь, моя сумка заметно прибавила в весе за счёт скупленных безделушек, а карманы заметно полегчали, избавившись от болтавшейся в них мелочи. Народу вокруг стало только больше, а уличное освещение — красно-синее, неоновое — совсем не способствовало комфортному обзору. Почти наугад, вслепую я побрела к побережью, точнее к
Сперва какой-то мудень толкнул меня в плечо, заставив сумку соскользнуть и повиснуть на согнутом локте, а следом один из постоянно проносящихся мимо мотоциклистов, внезапно притормозив рядом со мной, резво вцепился в плетёные ручки и вновь вдарил по газам, намереваясь скрыться в дымчатой мгле тропической ночи со всеми только что скупленными фенечками, ароматическими свечами и масками для лица… И с бумажником, хранящим в себе всю мою жизнь.
— А ну, отдай, сволочь! — Я сжала пальцы так крепко, что гелевые ногти чуть ли не всей длиной пробороздили кожу, а текстильные, натянутые до упора жгуты ручек обожгли её, как огнём.
Мотоциклист, не привыкший, видимо, встречать от заграничных зевак такого настырного сопротивления, был вынужден разжать затянутую в байкерскую перчатку ладонь. Через мгновение его не стало — о том, что он был, напоминал лишь столб пыли на дороге и саднящая кожа на моей руке. Прижав к себе спасённую ценой собственной кожи поклажу, я ещё долго стояла, оцепенев от негодования, тихонько матерясь и игнорируя любопытствующих прохожих. В своих фантазиях я уже догнала вора — прямо так, в хиленьких босоножках, состоящих из нескольких кожаных полосок и символических каблуков-рюмочек, — мощным кручёным ударом по шлему выбила вора-неудачника из седла и загнала свой каблук прямо в его мерзкую пасть… В реальности я продолжала стоять посреди торговых палаток, злая и растрёпанная. Отдых в Таиланде начался с лошадиной дозы местного колорита.
Если что-то и было способно восстановить моё душевное равновесие, так это пляж. Белый песок, шумные волны, сладкие коктейли… Так я провела очередной день отпуска. Жаль, что у меня нет подруг — настоящих подруг, как у девчонок из "Секса в большом городе". Отец сызмальства отваживал от меня каждого, кто не прочь был со мной подружиться. В его понимании, всех их интересовали только деньги семьи и возможность приподняться за чужой счёт. Более того, он всегда верил, что любые отношения тянут ресурсы, и если с потерей денег ещё можно смириться, то время — ресурс невосполнимый, который преступно распылять на других. Выпорхнув из-под его крыла, я была твёрдо намерена завести друзей и, конечно же, парня, но вскоре выяснилось, что не обладая полноценным навыком налаживания межличностных контактов, сделать это затруднительно. Знакомые приходили и уходили, любовники редко задерживались до утра, а подруги… Больно это признавать, но на их счёт отец оказался прав. Но тогда, провожая клонящееся к закату алое солнышко затемнёнными солнцезащитными стёклами глазами, я искренне жалела о том, что мне не с кем было разделить этот день.
Возвращаясь в номер, за оградой отеля, у обочины дороги огибающей территорию гостиницы, я увидела уличного торговца мороженым. Подстёгиваемая неведомым инстинктом (и неисправимой любовью к этому простецкому лакомству, которое в детстве, из-за отцовских предрассудков по поводу пагубного влияния сахара на растущий организм, было в моём меню настоящей редкостью), я выбежала за ворота — прямо так, в купальнике и небрежно накинутом на него шёлковом платье — и помахала торговцу сложенной купюрой. Завидев меня, он тут же развернул свою тележку и поспешил навстречу. Позади него я заметила мужчину, загорелого, но на фоне местного населения всё ещё бледного — скорее всего, тоже постояльца отеля. Он беспечно шагал вдоль дороги босиком, держа в руках спортивные сандалии и барсетку. Издали я не разглядела его лица, зато разглядела неминуемо приближавшегося к нему мотоциклиста. А вытянутую руку, нацеленную прямо на беспечно болтающуюся поклажу, я и вовсе распознала мгновенно. Рванула вперёд, не обращая внимания на норовящие разлететься в разные стороны на бегу пляжные сабо, чуть было не снесла с ног торговца с его тележкой, и до зазевавшегося мужчины мы с мотоциклистом добрались одновременно. Тот как раз успел протянуть руку к ремню барсетки, а я как раз успела со всей дури по этой руке заехать.