Спасение Европы
Шрифт:
А время шло неумолимо. Заканчивался уже июль. Тянуть с отъездом дальше было некуда, иначе армия по пути непременно могла оказаться в плену суровой зимы. Ведь с таким обозом, да еще с пешими пленными и многотысячной отарой, за сутки монголы могли пройти не больше одного уртона*, а то и двух кочевок*. Не имея запаса кормов для десятков тысяч животных, попасть в тяжелые сибирские условия было сильно нежелательно. Оставаться до весны здесь, где, заготовив сена, скотину можно прокормить и в зимний период, тоже не было смысла. Субэдэй уже разведал в этих краях все, что хотел знать великий повелитель Чингисхан. И даже больше: он успел повоевать с руссами и понять, чего они стоят. Главное же – сумел обескровить их, возможно, на ближайшие лет десять, если, конечно, русские князья не возьмутся за ум и забудут о своих распрях. Теперь, вернувшись сюда через два-три года, монголы легко смогут подчинить все эти многочисленные
* * *
Эльтебер хан Ильхам приказал основные силы болгарских войск и тяжелое вооружение отправить на Самарскую луку по Адылу. Весте с ними пожелал прибыть туда и сам эмир Челбир. Как ни уговаривал его Ильхам, тот не захотел дожидаться окончания битвы с монголами, «сидя в кресле и попивая чай» в своем дворце, что в стольном граде Биляре.
Отдав все необходимые распоряжения и убедившись, что они начали исполняться, сам Ильхам вместе с Сидимером тоже выехали в сопровождении пиньбю, то есть десятитысячного отряда, который по пути должен был разделиться на три группы. Они направятся к той же Самарской излучине напрямую, нарочито открыто. Ильхам понимал, что у южных границ страны сейчас наверняка рыскают разъезды Субэдэя. Должен же командующий знать, что ожидает его на маршруте движения, какова там обстановка. Так пусть видит, что болгарские войска отправились на юг, но они немногочисленны и ведут себя беззаботно. Возможность легкой добычи распаляет душу охотника. Военный человек – он ведь в некотором смысле и есть охотник.
До разделения пиньбю на группы Ильхам сделал небольшую закорючку – слегка отойдя от главной дороги, заехал в город Эрземазы. Свой отряд он оставил за пределами городских укреплений, приказав разбить невдалеке от них временный лагерь для отдыха. И все же охрана защитных сооружений встретила его настороженно. Тысяча конных воинов все-таки немалая сила, и она напрягала. Когда Ильхам попросил пропустить его к инязору, как эрзяне называли своего князя, стражи городских ворот велели ему подождать, сами послали нарочных к Пургасу с донесением о появлении нежданного гостя. Вскоре встретить этого гостя вышел к воротам сам Пургас. Еще до подхода к Ильхаму он широко заулыбался и распростер руки. От души ли он так обрадовался или по законам гостеприимства – поди пойми. Поздоровались, потискав друг друга по-мужски, обменялись любезностями, и Пургас велел охране пропустить не только самого болгарского эльтебера, но и его личную охрану в составе двух вунбю.
Рассчитанная Ильхамом на небольшую продолжительность встреча затянулась до вечера и завершилась тем, что гость и его тысячный отряд здесь же и переночевали. Оказалось, что у эрзянского князя вопросов для переговоров было даже больше, чем у самого болгарского эльтебера. Связаны они были с войной, начатой два года назад Пургасом за возврат земли, на которой расположена Нижегородская крепость Владимирского княжества. Ильхам хорошо знал историю этого вопроса, сейчас ее дополнил и Пургас. Выходило, что в недалеком прошлом на месте этой крепости находился Абрамов город. Назывался он так потому, что изначально тогдашний мордовский князь Абрам, перекочевав из-за реки Кудьмы, переселился сюда, к месту впадения реки Оки в Адыл, и на покрытых тогда дремучим лесом Дятловых горах построил дома для своих четырнадцати сыновей и трех дочерей. Вскоре самого Абрама выбрали правителем – князем всех эрзянских племен, и колония стала быстро разрастаться, превратилась в настоящий укрепленный город – столицу Мордовского края. Тут-то русские князья и углядели, какое это удобное место для развития торговли, а еще пуще – для контроля над очень важным торговым путем, охватывающим многие страны, и начали захватнические набеги на город. В конце концов объединенная армия Суздальского, Муромского и Рязанского княжеств завладела-таки Дятловыми горами. Руссы перебили всех жителей столицы, сам город сожгли. Князь Абрам и его соратники сражались с захватчиками до последнего и пали в неравной битве. И вот теперь уже другой мордовский правитель, Пургас, совершал набеги на Нижний Новгород, стремясь вернуть город и местность. Видя такое, руссы сильно укрепили
– Что ж, хан Ильхам, я готов тебе помочь, – в заключение переговоров пообещал Пургас. – В тех краях, о которых ты говоришь, немало мордвы, в основном эрзи и мокши. Да и отсюда я могу послать с тобой своих людей. В общей сложности наберу тысяч пять. Больше, извини, не рискну. У нас, как и у вас, началась страда. Главное же – помогу тебе построить там, на Самарской излучине, ловушки для монголов. Местность я представляю, бывал там, потому считаю, что таких точек найдется немало. Но… – тут Пургас приблизил лицо к собеседнику и тихо, но твердо заявил: – Но ты, эльтебер, должен обещать мне, что болгары станут нам союзниками в борьбе за возвращение Дятловых гор.
Ильхам не сразу нашелся, что ответить. Согласиться на такие договоренности он полномочий не имел, потому как он не эмир Серебряной Болгарии, а всего лишь эльтебер. Не согласишься – Пургас вполне обоснованно мог ему отказать в помощи. А пять тысяч воинов и строителей ему сейчас ох как пригодились бы…
– Вижу, ты в чем-то сомневаешься? – услышал Ильхам. – Но разве не вы, болгары, постоянно воюете с руссами? Особенно с Северо-Восточной Русью. Все тамошние княжества – Ростовское, Переяславское, Юрьевское, Стародубское, Суздальское, Ярославское и какие там еще – все они выступают против вас, болгар. Или ты забыл, хан, как они уничтожили ваш славный город Ошель? А во главе всех этих князей стоит проклятый Владимирский великий князь Юрий Всеволодович. Как жаль, что он, хитрец, увильнул от сражения с монголами на Калке. Ведь так? Я слышал, что там его не было. Был бы, может, тоже не вернулся бы… И ты полагаешь, что вам не стоит с ним связываться, наказывать его? Вот заодно и мне помогли бы.
Так-то оно так. Только Пургас, похоже, не в курсе, что в позапрошлом году в Городце между Владимирским княжеством и Серебряной Болгарией было подписано перемирие на шесть лет. Сказать ему об этом? Нет, пожалуй, не стоит. Тогда все, о помощи эрзи в сражении с монголами можно забыть. Только ведь хану и обманывать не пристало.
– Уважаемый инязор, вилять не стану, я не вправе решать такие вопросы, – все-таки признался Ильхам. – У нас в Болгарии ныне глава страны и верховный главнокомандующий – разные лица, сам видишь.
– Да, у вас это стало так. Хотя, как я помню, совсем недавно было иначе. Что, совсем сдал эмир Челбир?
– Ну, с годами, конечно, здоровья ни у кого не прибавляется… Так-то у эмира ум светлый и ясный. Это главное. А исполнители его воли найдутся.
Оба собеседника замолчали.
– Уважаемый хан Ильхам, да ты ешь, ешь. Разговоры разговорами, они не должны отвлекать нас от трапезы, – вспомнил про обязанности хозяина дома Пургас. – Предлагаю попробовать автонь лапоть* и запивать ее медовым киселем. А скоро подадут горячее. Я велел приготовить селянку*. Надеюсь, тебе она понравится.
Уже когда они вышли из-за стола и пошли в сад прогуляться, Пургас, осторожно дотронувшись до рукава Ильхама, остановил его и сказал:
– Дорогой хан, не думай ничего такого, помогу тебе безо всяких предварительных условий. Я ведь понимаю, что коли монголы, не дай бог, вернутся, чтобы захапать здешние земли, нам, эрзе, не миновать войны с ними. Так что лучше попытаться сейчас вместе с вами отбить у них это желание. Пусть поймут, что просто проскакать по нашим степям, как по степи, у них не получится.
На том и порешили. На следующее утро вместе с болгарским войском в южные края отправилось не менее сотни эрзян, в основном мастеров по строительству защитных сооружений. А свой военный отряд Пургас обещал выслать вслед, как только наберет людей.
* * *
Плыть по течению, да еще при попутном северо-западном ветре, дело несложное. Потому болгарским судам на преодоление пути от Булгара до Самарской излучины потребовалось всего несколько дней. К тому же сам маршрут известен шкиперам более чем хорошо еще с появления торгового пути по Адылу. Они настолько точно помнили фарватер, что даже десяток гигантских белян с тяжелым вооружением и табунами лошадей провели без всякой заминки. А уж об асламках, этих быстрых и юрких небольших кораблях мастера Аслама, на которых спускались к месту предполагаемого сражения десять тысяч воинов курсыбая, хашамов и чирмышей, и говорить нечего.