Спасите, мафия!
Шрифт:
— Значит, ты себя не изменила. Ты всё еще трусливый мусор!
— Да пошел ты, — безразличным тоном бросила я, внутренне кипя от гнева. — Ничего-то ты не понял. Так какой смысл тебе что-то объяснять?
— Так ты же хотела меня убедить, — хмыкнул он, разваливаясь в кресле. — Ну, давай, я слушаю!
— А тебе не приходило в голову, что ты наблюдаешь за мной в процессе преобразования? — фыркнула я и, поднявшись, скрестила руки на груди. — Может, я и труслива всё еще, но многие страхи я уже поборола, и значит, я уже не так труслива, как раньше. Я медленно, но верно иду к изменению
— Хм, — что ж они все так любят хмыкать? Тоже мне, хмыри болотные…
Скуало нахмурился и впился в мои глаза цепким и явно оценивающим взглядом. Я, как и всегда, глаз не отвела. А зачем? Хочет поиграть в гляделки — поиграем. Я в них всегда выигрываю, потому что терпелива. Минуты через три он вдруг усмехнулся и, не отрывая от моих глаз оценивающий взгляд, спросил:
— Мусор, если бы перед тобой стоял выбор: выжить, но потерять гордость, или умереть, но с честью, что бы ты выбрала?
— Глупый вопрос. А ответ очевиден.
— Потому что ты готесса?
— И кто из нас тупой? — выгнула бровь я. — Я просто считаю, что лучше умереть, чем жить, лишившись чести и достоинства, став жалким подобием самого себя…
— Мне это нравится! — перебил меня Скуало диким оревом и поднялся. — Мне нравится такая позиция! Я сам живу по этому принципу, так что ладно, я поверю тебе. Поверю, что человек может меняться. Судя по этим записям, тогда ты считала, что главное — выжить любой ценой. У тебя была танатофобия — боязнь смерти. А теперь ты почитатель смерти, да еще и явно честно говоришь, что лучше умрешь, чем лишишься гордости. Я тебе так скажу: если и можно научиться не бояться темноты с помощью каких-то там психиатров, то этот страх надо пересиливать самому, значит, ты и правда сумела себя хоть немного изменить. Ладно! Я соглашусь с тобой, что в такой трактовке, образной, алхимия может существовать! Но в философский камень я всё равно не верю.
О, а вот свое последнее «ня» всё равно надо было вякнуть, да? Ну и ладно! Главное, сам факт! Он признал мою правоту, признал, что изменения возможны, признал, что алхимия не бред, и надежда на лучшее всё же есть! А на остальное мне как-то начхать. Я расплылась в довольной улыбке и кивнула. Остальное было уже не столь важно, и я лишь едва заметно грустила из-за открытия, связанного с его травмой. Ну да ладно, лучше делать вид, что я не в курсе дела, а то мало ли, как он отреагирует? Да и не мое это дело, право слово…
— Тогда я буду Вам и дальше помогать, — заявила я и решила по обыкновению его поддеть. — Вам и Вашей «Ва» чего-то там!
— Мусор! Ты, может, изменишь это свое вечное «я язвлю всему, что движется и не движется»? — возмутился мой личный граммофон с незаедающей пластинкой, скрещивая руки на груди.
— А мне оно надо? — скептически выгнула бровь я и последовала примеру Суперби, сложив лапки на груди. — Меня всё устраивает в этом плане.
— Врой, а меня — нет!
— Так меня Ваше орево тоже не устраивает, ну и что? Я же терплю.
— Наглый мусор…
— Вечноорущий рингтон.
С минуту мы смотрели друг
— Ладно. Ты снова будешь моим консультантом.
— Только Вашим, мой командир? — фыркнула я.
— Да, остальные ничего не понимают в оккультизме. Разве что наш Гений разбирается в этом, но ему не до того. Он другим занят.
Спросить бы «чем» надо, наверное, но мне как-то неинтересно даже. Ну, занят чем-то этот извращенец с манией резать всё и вся ножичками, мне-то какое до этого дело?
— Ладно, — хмыкнула я и пожала Суперби лапку. — Поступаю в Ваше командование, мой генерал.
— Я капитан, — поморщился Скуало, с силой пожимая мою руку. Ох, точно говорят: сила есть, ума не надо! Как так можно? Он же мне мог запросто кости переломать! Я ж не мужик, которому запросто можно лапу так трясти… Хотя, может, это он так меня от своих слов пытается отвлечь? Фигушки ему, я стойкая… И ёрная.
— А почему «капитан»? Служили в армии? Дослужились до капитана? В Вашем-то возрасте? — завалила его вопросами вдруг ставшая особо любознательной я.
— Слишком много вопросов, мусор, — продолжая трясти мою конечность, ухмыльнулся Суперби.
— А Вы слишком скрытный. Слабо хоть на парочку ответить? — попыталась спровоцировать его я. Причем, походу, удачно, потому как человек-тремор, продолжая трясти мою конечность, заявил:
— Парочку? Ну давай! Два вопроса! Но на вопрос: «Что значило „Ва…”?» — я не отвечу, — перебил он готовый сорваться с моих уст вопрос, не дав мне и рта раскрыть.
— Ладно, — согласилась я, потому как не очень-то мне и интересно, — договорились.
— Договорились! — кивнул вибромассажер «Америка-стар» и отпустил-таки мою руку. Слава тебе, Ктулху! Меня освободили! Прощай, Шоушенк, я не буду скучать, прощай, электрический стул с кодовым названием «Суперби Скуало», по тебе я буду скучать еще меньше! Блин, до сих пор трясет…
Я потерла рукой об руку и уточнила:
— А если Вам вопрос не понравится?
— Не отвечу, — с усмешкой озвучил очевидную истину итальянский электростимулятор, и я поморщилась.
Я знаю, что бы хотела спросить, но это ж дико невежливо! А, впрочем, похоже, его не сильно задевает сейчас то, что он лишился руки, может, всё же стоит спросить? Но нормализовавшиеся отношения терять тоже неохота… Хотя что я так из-за него переживаю? Ну подумаешь, расстроится! Невелика потеря! Спросить или не спросить?.. «Вот в чем вопрос! Достойно ли терпеть безропотно позор судьбы иль нужно оказать сопротивленье?..»
— Врой, мусор, чего задумалась? — прервал мое мысленное чтение монолога Гамлета итальянский громкоговоритель. Подловил, гад. «Благодаря» его вербальному пинку, я выпалила вопрос, вертевшийся на кончике языка:
— Что с Вами произошло?
— В смысле? — озадачился он, упирая правую руку в бок и аки балерун отставляя правую ногу, перекинув весь свой вес на левую.
— Эм, ну… — пробормотала я, потупив глаза.
— Врой, надоело! Давай быстрей! — возмутился он.
— Только не расстраивайтесь, — пробормотала я, решив быть вежливой, а Скуало меня снова перебил, усмехнувшись и заявив: