Спасите, мафия!

Tamashi1

В нашем доблестном Облаке явно боролись две противоположности — любовь к одиночеству, самостоятельности и неприятию посторонних и необходимость выяснить, что к чему с этими светящимися штуковинами, несмотря на то, что сам он, в одиночку, сделать этого не мог. По всей видимости, «необходимость» всё же перевесила, потому как Глава всея Дисциплины, с выражением лица «всех прибил бы, да жаль, руки связаны», заявил:

— Хорошо. Но не задавай лишних вопросов.

— Да ладно Вам, — засмеялась я. — Вы же в любой момент можете сказать: «Замолчи, травоядное!» — и я замолчу. Почему бы не задать вопрос? А вдруг ответите?

—

Ты слишком настырная, — раздраженно бросил он.

— Это точно, — со вздохом кивнула я. — Ну что, куда мне его теперь нести, этот светоч негасимый?

— В другую сторону. Нам надо проверить, действительно ли радиус действия одинаков, — скомандовал мой предводитель, и мы повторили операцию. А затем еще, и еще, и еще — Хибари-сан выяснил радиус в общей сложности в пяти точках, затем повелел мне накрыть шар рукой и раздавить его, в результате чего тот попросту исчез, стоило лишь мне отпустить его одной рукой. Затем он сам накрыл очередную сферу ладонью — результат был тем же, и, наконец, Хибёрд, помогая нашему шефу, попробовал тиснуть шарик из моих рук когтями, но претерпел фиаско — шарик исчез. После этого Хибари-сан вызвал шары, опустив в воду собственные ласты, а затем, пырнув самого себя шипом (может, он не садист, а садо-мазохист?), попытался всё же изловить вредный огонек, но он не изловился — руки комитетчика попросту проходили сквозь сей дивный феномен. Когда же он велел мне поймать один из призванных им шаров, я потерпела фиаско в виде исчезновения этих «фей», лишь только мои руки коснулись одной из них.

— Печалька, — прокомментировала я свою последнюю неудачу.

— Не скажи, — хмыкнула наша местная Тучка — для Облака он слишком хмурый. — Мы многое выяснили.

— Это да, — улыбнулась я, стараясь не клацать зубами от холода и не подавать виду, что уже задубела. — Ну что, еще раз?

Хибари-сан на меня странно воззрился, словно что-то тщательно обдумывал, а затем вопросил тоном «соврешь — пущу на шашлыки»:

— Травоядное, почему ты не говоришь, что замерзла?

— А зачем? — опешила я и удивленно воззрилась на господина командующего. Можно подумать, это бы что-то изменило!

— Но ты ведь можешь заболеть, — разжевал он очевидное.

— И что? — продолжила удивляться я. Заболеть-то я, может, и не заболею — всю жизнь на открытом воздухе. А обещания надо выполнять в любом случае. — Я же сказала, что помогу, значит, помогу.

— Странное травоядное, — пробормотал он, но в глубине черных, абсолютно безразличных глаз на секунду промелькнула тень одобрения.

В тот же миг Хибари-сан вдруг явил миру невиданный ООСище своей дисциплинистой и безразличной к окружающим личности и, расстегнув пиджак, стянул его, а затем набросил мне на плечи.

— Зачем?! — вопросила я так офигело, словно мне сам Цискаридзе в костюме Спартака предложил партию в Большом станцевать.

— Потому что ты замерзла, — тоном скучающего лектора института, вынужденно ведущего урок у первоклашки, ответил комитетчик.

Я ошалело воззрилась на висевший на мне, аки на вешалке, пиджак, а затем, подумав, что не такая уж Хибари-сан и бука, разулыбалась, аки довольная всем, начиная от жизни и заканчивая пролитой хозяйкой сметаной, кошка, и, просунув руки в рукава, закатала их и застегнула пуговицы. Стало очень и очень тепло, дрожь ушла, и я наконец смогла прогнать мысль о том, что всё-таки

могу заболеть. Авось и обойдется, я же согрелась… Кстати, пиджак Главы Дисциплинарного Комитета, лишенный повязки, пах довольно странно: японскими благовониями и сандалом, и я, втянув носом странный для российской глубинки аромат, разулыбалась еще больше.

— Ты чего такая довольная?! — возмутился мой благодетель, усаживаясь у реки. Кстати, он был в своей эпичной фиолетовой рубашке и галстуке, а на левой руке я, наконец, разглядела шикарнейший браслет с буквой «Х», изображением ёжика и двумя цепочками. — Я лишь не хочу, чтобы ты по моей вине заболела. Не строй тут лишних выводов!

Ой, ты, Боже мой! А еще двадцать один год, а еще глава CEDEF и Намимори… Ну прям детсад «Ромашка», право слово! «Да, я тебе помог, но только чтоб на меня воспитательница не наругалась, а что воспитательница в другом конце садика — не важно, вдруг она сквозь стены видит?» Я вновь улыбнулась и, подрулив к этому дитятке, уселась рядом с ним и заявила:

— Я и не делаю никаких выводов. А главный вывод — что Вы совсем не такая бука, какой стараетесь казаться — сделала уже давно. И Вы лишь каждый раз его подтверждаете.

— Травоядное! Ты нарываешься! — возмутился он, глянув на меня пылким взором, ясно говорившим: «Еще хоть слово — пришибу».

— Молчу, — усмехнулась я и уставилась на воду. Повисла тишина, а мой бурливший от негодования вождь о чем-то сосредоточенно думал и, наконец, скомандовал:

— На этот раз попробуй погрузить в воду только левую руку. Если шары появятся, лови только левой и попытайся переложить его из левой руки в правую.

— Хорошо, — покладисто ответила я, и наш лидер зачитал заклинание призыва неведомой фигни, а его «Правая рука» по имени «Хибёрд» кинул в воду камень. Что интересно, огонек нам вызвать удалось, равно как и мне — переложить его из левой руки в правую, но вот накрыть его рукой я не смогла: стоило лишь моей ладони коснуться сферы сверху, как та исчезла.

— Да что ж это за шарики такие? — вопросила я непонятно кого, но нарвалась на ответ от своего шефа:

— Сначала надо уточнить, откуда именно они появляются — это может помочь найти ответ на этот вопрос.

— И как это сделать? — озадачилась я, воззрившись на Дисциплину в человеческом обличье.

— Сегодня уже поздно, у тебя скоро время дойки, мы должны возвращаться, — заявил он безапелляционным тоном, а я вздрогнула: впервые в жизни забыла про коров… Идиотка! — А завтра я попробую нырнуть и посмотреть, откуда появляются сферы. Теперь ты сможешь их призвать, значит, у меня будет возможность посмотреть на процесс появления первой из них.

— Вы с ума сошли?! — возмутилась я, а комитетчик на меня гневно воззрился. — Там же вода ледянючая! Туда нырять — самоубийство! Вы же заболеете! А если воспаление легких потом начнется?!

— Я уже нырял, и ничего, — хмыкнул он, сменив гнев на милость. — И следи за языком.

— Ну, блин! — я совсем расстроилась и тихонько спросила: — А может, не надо?

— Надо, — беспрекословным тоном уничтожил робкую попытку бунта наш вождь.

— Ладно, — сдалась я, но тут же выдвинула условия: — Но я возьму горячий шоколад — он согревает лучше кофе! И плед!

— Лучше чай, — выдвинул встречное условие Хибари-сан и почапал прочь от заводи, а я поплелась следом и проворчала: