Спасите, мафия!
Шрифт:
— Ну и чего вы нам решили показать? Обряд? Жертвоприношение? Вызов духов?
— Последнее недалеко от истины, — ухмыльнулся Хаято, подруливая ко мне и вставая с правой стороны. Вечно он хочет «Правой рукой» быть, параноик, блин.
— Конкретизируй, мальчик с папиросой, — хмыкнула я и добавила, — и не дыми в мою сторону.
— Да я вообще не затягиваюсь! — возмутился он, уперев руки в бока.
— А папироса твоя дымит! — фыркнула я, Гокудера же, закатив глаза, с какого-то перепуга затушил цыбульку о собственный напульсник и, видать, чтобы не мусорить на месте самореализации древних народов, спрятал окурок в выуженную из кармана пачку сигарет. Марку мне
— Братюнь, ну и на фиг ты нас собрал?
— А ты не хочешь подождать сестру? — удивился Тсуна-сан.
— Да ей неинтересно будет, — хмыкнула я. — Ей вообще на всё начхать.
— Не скажи, — крикнула мне Катька, не отрывая взгляд от канавы. — Ее это заинтересует, я уверена!
— О, блин, — усмехнулась я. — Видать, вы и впрямь решили в мистику удариться. Тогда ладно, подождем.
Вскоре послышался хруст веток, и на поляне появились Бэл и Ленка, молча топавшие под ручку. Как им это удается, интересно, — так долго молчать? Я б уже от переинтоксикации собственными мыслями скопытилась… Подрулив к нам, они заняли место у внутреннего круга камней напротив Савады-сана, то есть на отметке в «шесть часов», и наш мафиозный главный босс заявил:
— Пожалуйста, во время проведения эксперимента соблюдайте тишину и ни в коем случае не прикасайтесь, как бы ни хотелось, к тому, что появится из алтаря.
— Лады, — хмыкнула я, а Савадыч повелел Катюньке:
— Читай.
— Yanagi ni yuki orenashi, — громко и четко произнесла Катька, а наш биг-босс сразу же шваркнул горсть земли прямо на алтарь. Катюха тут же подбежала к нам и коснулась левой ладонью алтаря, секунд эдак на десять, а затем выудила из кармана перочинный нож. Вау, кажись, и правда жертвоприношения собираются проводить! И кого будут резать? Хоть бы Принца, хоть бы Принца! Чтоб Ленка к нему привязаться не успела. Ну, или Дикобраза, потому что его не жалко…
И тут мои размышления, кровожадные и нелицеприятные, прервало Нечто! От алтаря отделилось что-то белое с золотистыми прожилками, идеальной сферической формы, размером с кулак, и поплыло вверх. Следом за этим шаром из алтаря начали появляться и другие, причем казалось, что они просто всплывали из его недр, как из воды, и я, не веря глазам своим, потерла их кулаками, а затем ущипнула себя за запястье, но, поняв, что это всё реально, застыла с открытым ртом. Хотелось заорать: «Какого фига?!» — но, помня наказ Савады-сана, я держалась и лишь глотала воздух, аки карп, шваркнутый на берег садистом-рыболовом. Катюха же времени даром не теряла и, явно наслаждаясь ситуацией, поймала один из шариков у самого алтаря. Пырнув собственное запястье ножичком, эта мазохистка потянула шарик на себя, как только с кожи сорвалась первая багряная капля. Блин, что еще за ритуалы сатанистские, что за приношение жертв?! Что вообще происходит?!
Притянув шар к себе, Катюха поднесла его Саваде-сану, и тот, сделав моську кирпичом, зажег на лбу и на перстнях рыжее пламя. Ох, мамочки… Что-то мне как-то откровенно фигово… Такое ощущение, что у нашего вонгольского хомяка-воителя самовозгорание началось! Страшно выглядит это его «Пламя Предсмертной Воли», если честно… У меня аж ноги подкосились, но меня подхватили с двух сторон одновременно: Фран с вечно пофигистичным видом, но в глазах которого мелькнуло беспокойство, и шовинист Гокудера, в глазах которого раздражение смешивалось с волнением. Ну, что мой братан за меня переживает, я не удивлена, но Хаято! Вот ведь нонсенс! Он же терпеть не может представительниц
А тем временем события разворачивались с поразительной быстротой. Тсуна-сан поднес правую руку, ту, что с перстнями и костром на них, к шарику и, не касаясь его лапой, усилил пламя, которое тут же начало впитываться в сферу. Она становилась насыщенного белого цвета из мутно-белой с желтыми искрами. Тут же к ним подошел наш одинокий волк с японской фамилией и зажег пламя на кончике пальца, добавив его в шар. Сфера начала пульсировать и расти в размерах, не прекращая взлетать вверх. Чем больше пламени в нее вливал Хранитель Облака, тем больше становился шар, причем остальные сферы никак на сей беспредел не реагировали и продолжали подниматься вертикально вверх, а алтарь являл нашим очумевшим взорам всё новые и новые световые эффекты. В моем неадекватном на данный момент разуме промелькнула тупая мысль: «Хоть дискотеку устраивай», — и я беззвучно хихикнула. Шар в руках моей сестры тем временем в диаметре достиг полуметра, и Хранитель Облака ткнул его перстом, после чего шар мгновенно исчез, словно его и не было, вместе со всеми своими собратьями. Повисла тишина. Я ошалело смотрела то на Катьку, то на алтарь, а затем, чуть придя в себя, заорала:
— Это что было?! Вы, маньяки-извращенцы, вы чё устроили?! Мас не…
— Маша, стоп! — рявкнула Катька и тихо добавила: — Ты опять переходишь…
Я ойкнула и, почесав нос, глубоко вздохнула, а затем, собравшись с мыслями, завалила сестру вопросами:
— Что это такое? Что за шары? И почему вы не предупредили?! А если б меня инфаркт хватил? Я девушка нежная, хоть и серной кислотой наполненная! Ну что, слабо было заранее сказать?
— Извини, — пробормотала она, уставившись в землю виноватым взглядом. — Я не думала, что тебя это так напугает…
— Я не испугалась, — фыркнула я. — Я опешила! Разные вещи! Но блин, так что это было-то?
— Мы не знаем, — со смущенной лыбой заявил Тсуна-сан. Чего? Они не знают, но демонстрируют? А если это опасно?! Савада! Ты, блин, точно тунец! Без единой извилины! Какого фига ты мою сестру в эксперименты втянул?! Вот ведь…
— Ну ты бажбан, — протянула я. — А если б локш? Хорохорился б, чтоб хвостом накрыться? Ну ты и колованский…
— Маш, хватит! Опять!
А? Опять? Вот блин! Я и правда очень нервничаю… Но Катька на мое «ой» не отреагировала и перевела присутствующим мою тираду:
— Савада-сан, ты извини ее, она бред ляпнула. Не обращай внимания на это словесное недержание. «Ну ты и дурак! А если б неудача? Оправдывался бы, чтоб ответственности избежать? Ну ты и растяпа». Она просто не понимает, не слушай ее.
— Ну а чего сразу: «Не слушай»? — вскинулась я, а Гокудера тут же отпустил мою руку и бросил на меня возмущенный взгляд. — Может, он и не дурак, я переборщила, но на фиг он тебя втянул? Ты не воин, ты вообще слабая физически, а он тебя втравил в такое дело!
— Да я сама «втравилась», — пожала плечами эта мазохистка. Ну а как иначе назвать человека, преспокойно режущего запястье и никак не пытающегося этого избежать? — Никто, наделенный Пламенем Предсмертной Воли, не может сдвинуть шар с места, потому я и вызвалась помочь.
— А почему ты себя резала? — возмутилась я. — Вон, пырнула бы… Дикобраза!
— Ку-фу-фу, какая жгучая ненависть, — отозвался этот самый иглоносец.
— Иди в баню, — фыркнула я. — Тебе не только…
— Брейк! — холодно крикнула Катька, и я заткнулась. — Поясняю: только тот, кто касался алтаря, может принести в жертву свою кровь, чтобы сдвинуть шар.