Спасите, мафия!

Tamashi1

— Ой… — пробормотала я и уставилась в траву. Блин, опять я в лужу села… Как всегда… — Извини, привычка. Два месяца ведь так просто не забыть, верно? Это из-за нервов…

— Ясно, — кивнул он и тихо добавил: — Ты… не расстраивайся из-за того, что я молчал так долго. Я просто думал, что будет, если я подпущу тебя еще ближе, а потом уйду. Четыре месяца — это мало. А я не хочу тебя потерять.

Я нахмурилась и, ковыряя носком туфли землю, закусила губу, сжав кулаки. Знаю, что четыре месяца это мало, и тоже не хочу, чтобы он исчез из моей жизни, но видеть его всё это время и не иметь возможности даже «привет» ему сказать, это…

— Эй, не кусай губы, — перебил мои мысли Хибари-сан, и я, вздрогнув, подняла на него глаза. — Я ведь понял, что лучше четыре месяца быть рядом с… другом и исчезнуть из его жизни, чем всё это время мучить и его, и себя, а потом вспоминать только плохое.

— Прости, — пробормотала я, извиняясь за всё: за то, что не могла помочь, за то, что он не мог остаться, за то, что вчера причинила ему боль, за то, что кусала губы и много за

что еще. А главное, за то, что когда он сказал слово «друг», я подумала, что не хочу слышать от него это слово, потому что я эгоистка и этого всё же мало… Но на большее я не рассчитывала, потому и принесла извинения за свои нелепые мечты.

— Не извиняйся, — покачал головой Хибари-сан и, явно переборов себя, едва слышно произнес: — Это я должен извиняться.

Я ушам своим не могла поверить, но он решил не акцентировать на этом внимания и пошел к реке, бросив мне: «Идем, поможешь поставить пару опытов». Я растерянно смотрела ему вслед, а затем, подумав, что даже несбыточные мечты имеют право на жизнь, и за них надо бороться, иначе не сможешь себя на смертном одре простить за бездействие и трусость, радостно улыбнулась и побежала к заводи.

====== 52) «Мы с Тамарой ходим парой» и приносим окружающим мигрень... ======

«Мы никогда не выигрываем. Иной раз нам это кажется, но такова маленькая любезность, которой удостаивают нас боги». (Джек Лондон)

POV Лены.

Вечер второго сентября закончился «экстремально», как бы выразился Сасагава-сан: когда все собрались на кухне перед ужином, было решено сначала закатить пирушку, а затем играть в карты, причем на этот праздник жизни и мухлежа не явился только «униженный и оскорбленный» прошлым вечером господин «Чхал я на все эти сборища и тех, кто на них приходит, с высокой колокольни», не отпустив к нам даже единственное, что в нем было хорошего — канарейку. Готовили мы, что удивительно, все вместе, потому что когда Катерина с Ямамото начали обсуждать меню, Мария проорала на весь дом: «Кто сегодня не готовит, тот не ест», — и в результате даже Его Высочество соизволило замарать свои царственные длани. Разделили работу мы так: Мария, Принц, Скуало, Ямамото и Мукуро, как граждане, дружащие с колюще-режущими предметами, взялись за ножи и пилили всё, что им выдавали; Рёхей экстремально замешивал творожное тесто для пирогов — вот когда его кулаки-то натренированные в этом мире пригодились; Дино, Тсуна и Гокудера смешивали ингредиенты для начинки и салаты; Фран с Бьякураном занялись сервировкой стола, а Катя руководила всем этим действом и вместе со мной жарила отбивные и варила спагетти, благо мы с мафиози первого сентября по дороге на автобус в супермаркет заскочили и продуктами на сто лет вперед запаслись. А что? Раз носильщики бесплатные были под рукой, почему не воспользоваться их силушкой богатырской?

Ужин прошел успешно, причем к нам присоединился Игорь, хмурый, как и обычно в последние два месяца, но старавшийся не выделяться и не портить нам веселье. Вероятно, дело было в болезни его жены, которую почему-то отказывались выписывать из больницы, но на расспросы моих сестер мужчина отвечал уклончиво и говорил, что всё обойдется. Я на этот счет не особенно переживала: с его женой, Анной, мы никогда не ладили, да и, по сути, почти не общались, так что я переживала «фоном» — просто надеялась, что всё обойдется. Ну а если нет, значит, такова ее судьба и не стоит из-за этого впадать в трагизм, по крайней мере, мне.

Остальные граждане за ужином развлекались каждый в своей манере, и, что самое главное, скандалов не было, и никто даже не пытался прирезать, ну, или насадить на шампур в виде трезубца разошедшегося не на шутку и троллившего всех и вся зеленоволосого иллюзиониста, который, как мне казалось, до столба готов был домотаться.

После данного кулинарного действа с последующим поглощением плодов нашей деятельности состоялась эпическая битва в карты, где в первом туре все были разбиты в пух и перья криминальным талантом моей сестры (лучше б она так готовила, право слово, как в карты играет!), а в проигрыше оказался Тсуна, абсолютно не расстроившийся и заявивший, что ему вообще в азартных играх не везет, хотя я думаю, ему вообще ни в каких играх не везет, потому как он абсолютно не рассчитывает на победу. Непритязательный, прям как я и даже хуже. Хотя мне, если честно, просто пофиг, выиграю я или продую, а он заранее говорит себе: «Я проиграю, я проиграю», — а мысли материальны, вот он и подманивает неудачи! Амулет ему сделать на счастье, что ли? А мне оно надо?.. Да ну, лень.

Вернемся к игре. Маша сказала, что обещает не передергивать в последующих турах карты и достала новую, еще запечатанную колоду, которую проверил, тщательно осмотрев и ощупав на предмет крапа, недоверчивый гибрид ананаса и мухоловки (вспоминаем его выкрутас с иллюзией мухи в первые дни по прибытии, кто вспомнил — тому медалька на шею, шоколадная). Однако этот кон Маша тоже выиграла, радуясь, прямо как ребенок, и гордо заявив: «Я маг, не удивляйтесь». Мафиози, конечно, удивились, но Катя пояснила, что «маг» в переводе с жаргона — «удачливый игрок в карты», а не Гарри Поттер с одиннадцатидюймовой палочкой из баобаба с сердцевиной из волоска с бороды Мерлина, ну, или Дамблдора на худой конец. В этот раз снова проиграл Савада, а Гокудера, возопив: «Джудайме, Вы обязательно выиграете в следующий раз, только верьте в себя», — потребовал еще один кон. Я закатила глаза и, сказав: «Так и быть, я помогу Саваде-сану, призвав удачу», — прочитала заклятие древних друидов на удачу, и в результате выиграл Бэл,

а проиграл — Дино. Народ разошелся не на шутку и оказалось, что они довольно азартные личности, особенно отличился Рёхей, так ни разу и не выигравший, но всё время грозившийся в следующий раз экстремально добиться успеха. В последующих заходах победителями стали: Катя, затем Мукуро, восстановивший-таки «справедливость», потом вновь Маша, Суперби, и, наконец, Хаято. А проигрывали, соответственно: Ямамото, ни капли не расстроившийся, Рёхей, начавший призывать терпение Мохаммеда Али на следующий кон (выучить это его «заклинание» аутотренинга, что ли? Оно ведь ему и впрямь помогло собраться…), Принц, заявивший, что это была случайность, которая зависела лишь от удачи, переманенной мною, несчастной, затем я, сказавшая, что проиграть Скуало я не против, а под конец — снова Тсуна, причем победивший Хаято устроил истерику века, уничтожив всё настроение на дальнейшую игру, вопя о том, что он никчемная «Правая рука», раз выиграл у самого Джудайме. В результате Маша заорала: «Хорош истерить, чё ты как баба, в натуре?!» — и заставила вернуться за стол Саваду, ворчавшего на нее Гокудеру, Дино, Франа, Катю и Ямамото с Рёхеем. Мы же с остатками Варии заварили себе чай и, потырив печенюшек, напеченных нами вместе с пирогами, пошли наверх, но, как я потом узнала, в той игре выиграла Маша, а проиграл Хаято, который заявил, что это его наказание за выигрыш у Джудайме, который, кстати, вышел из игры вторым. Я даже поинтересовалась потом у Марии, не подстроила ли она это, но Маша возмутилась и ответила, что слово свое она всегда держит и играла честно. Я сказала, что это была игра не со всеми, но сестра ответила, что она давала слово на все игры в тот день, так что не мухлевала. Возможно, это и впрямь был злой рок, поразивший Гокудеру, но не из-за его победы над его идолом — Джудайме, а из-за того, что он мечтал о проигрыше и наказании, а мысли, повторюсь, материальны.

После этой эпической битвы в карты, дни потекли размерено и неторопливо. Маша каждый день тренировалась в попадании ножами в несколько мишеней одновременно, причем ее тренером стал Хаято, но иногда вмешивалось само Пафосное Величество и давало полезные советы, в то же время усложняя Машины тренировки. Катя стала всё чаще зависать не пойми где, причем я частенько видела, как она возвращалась из поездки с любителем канареек и размалёвывания зеленкой чужих кошек (еще одна шоколадная медалька тем, кто помнит сомнительный подвиг этого недогероя в замазывании ранок моего кота бриллиантовым зеленым). А еще он учил ее драться, равно как и его злейший враг. Правда, иллюзионист делал ставку на свой любимый шест (почему мне в голову вдруг пришла глупая мысль о стриптизе?), а не в меру пафосный любитель переманивать на свою сторону чужих котов — просто кулаками. И, что интересно, эта пожизненная пацифистка мне сказала, что сама их об этом попросила. Чудеса в решете, видимо, скоро попугаи-ваза на Мадагаскаре начнут марсельезу распевать, а лемуры — под их пение маршировать…

Я же все эти дни училась метать стилеты Бэла, лишенные нитей, и получаться у меня стало несколько лучше, хотя всё равно это было кошмарно, если честно, и два из десяти — это результат, который меня совсем не обнадеживал, но я надеялась, что если буду усердно тренироваться, добьюсь большего. Со Скуало мы продолжали свои научные изыскания, и я, как и было обещано, даже съездила в город к известному знатоку оккультизма, правда, в сопровождении Бэла, вызвавшегося на роль моего сопровождающего от скуки и затащившего меня в качестве развлечения на крышу многоэтажки, где он целый час держал меня за руку, стоя на самом краю пропасти. После этого он отвел меня в парк и оставил там, умотав на прогулку в гордом одиночестве. Уж не знаю, где Принц шлялся, но вернулся он в непонятном настроении: то ли злой, то ли довольный, потому как то он срывался на меня, то, наоборот, говорил такие вещи, которые обычно говорил только когда был в отличном настроении. Кстати, в эту поездку я и так собиралась отправиться и абсолютно ею Скуало не шантажировала — наоборот, я просто этой псевдо-оплатой игры оправдала его согласие на вступление в нее, потому как он не любил подобные вещи из-за того, что не мог просчитать результат на все сто, и тот во многом зависел от удачи, но в то же время мечник явно хотел сыграть, а «терять лицо» человека, не играющего в игры, которые невозможно просчитать, ему было не с руки.

Наконец, наступило двадцатое сентября, и Маша объявила, что на следующий день у нас намечаются крупные переговоры с Крапивиным в городе и спросила, кто поедет вместе с ней. Его контракт с Шалиными истек, а потому он был готов к заключению нового, и Мария ужасно нервничала, не желая упускать такой шанс поднять наше племенное хозяйство из руин на новые высоты, так что поддержка бы ей и впрямь не помешала. Катя ответила, что ей всё равно надо за покупками, так что она согласна, и за ней ожидаемо увязалась Вонгола. За Машей же увязались ее гаврики, а я тихо спросила у Принца: «Стоит ехать, как думаешь?» Ответом мне послужило заявление: «Конечно! Сходим к высотке!» — и я согласилась. Скуало сказал, что тоже поедет, но с нами на встречу не пойдет, а навестит того самого специалиста по оккультизму, которого навещала недавно я, и в результате оказалось, что снова поехали все. Правда, Глава Дисциплинарного Комитета, любивший одиночество и ненавидевший толпу, остался дома, заявив Кате, что кто-то должен присмотреть за фермой, потому как в этот день велика вероятность диверсий со стороны Шалиных. То ли у него паранойя, то ли он просто перестраховщик по натуре, хотя я этим личностям тоже не доверяла и была рада, что за лошадьми будет кому приглядеть, когда мы все уедем с фермы.