Спасите, мафия!

Tamashi1

Я удивленно вскинула брови, а Мукуро рассмеялся и, разведя руками, заявил:

— А зачем? Я использовал полезную информацию в переговорах с Крапивиным, но из-за взлома ноутбука Марии все мои труды пошли прахом, и Шалины всё же заполучили контракт. И это при том, что в этом доме живут одиннадцать элитных воинов. Любопытная тенденция, не находишь, Кёя?

— Если ты считаешь, что среди нас завелся «крот», — хмуро ответил комитетчик, — то на эту роль ты, травоядное, подходишь больше всего. А точнее, ты и Бьякуран Джессо.

— Ну надо же, ты мыслишь в том же ключе, что и я, — усмехнулся ничуть не оскорбившийся иллюзионист и, откинувшись на спинку стула, добавил: — Я не доверяю никому, а потому легко могу предположить, что Шалиным помогает один из нас. Вонгола для этого слишком наивна. У Варии свои тараканы в голове, и Франа такое просто не заинтересовало бы, у Суперби слишком завышено чувство собственного достоинства, а Принц, несмотря на все свои заскоки, интриганом не является и любит бои, а не закулисные игры.

— Вот спасибо, — протянул Бэл с непонятной усмешкой — то ли довольной, то ли обещающей прибить оратора.

— Остается только Каваллоне, которого можно причислить к Вонголе из-за его мягкотелости и высоконравственности, —

не обращая на Принца никакого внимания, продолжил Мукуро, — и Джессо. Себя я отметаю по причине непричастности, но можешь в это не верить.

— И не собирался, — усмехнулся Хибари-сан, а я закатила глаза, шинкуя морковь. — Но твои доводы меня не волнуют, потому что доказательств предательства нет, а выдвигать обвинение бездоказательно не имеет смысла.

Ну вот, уже лучше. А то всё «раз у тебя рыльце в пушку, ты виновен». Ищите доказательства, граждане, только вряд ли вы их найдете. Мукуро нас не предавал, я в это верю, а Бьякуран… Ну а какой смысл ему был натаскивать Маше кучу маленьких контрактов, два из которых уже успешно заключили, а самый крупный — сливать? Ерунда какая-то…

— Теперь о главном, — обратился к Саваде Хибари-сан. О, а вот сейчас он и главный секрет выдаст… И я, кстати, не о реке — о ней он вообще не планирует говорить до тех пор, пока результат не получим. — В моем распоряжении новый Дисциплинарный Комитет. Я набрал в него хулиганов, не употреблявших наркотики, так же, как в Намимори, и теперь они на моей стороне. Они выполнят любое мое указание.

Вот! Наконец-то! Горжусь им! Рассказал одну из тайн! Я о новом Комитете узнала не так давно, а о поездках знала с тех пор, как он начал трудяжничать на благо фермы. Кстати, тот самый «Антон», которому Хибари-сан поручал присмотреть за Мемфисом, если мчал в город в неурочное для автобуса время, как раз был его «Правой рукой» в новом Комитете, если можно так сказать. А вот свою зарплату этот фанат накопительства всю хомячил, аки самый настоящий бурундук, и с тех пор только на корм Хибёрду потратился, на свитер, на простейший мобильник и на оплату поездок в город. И почему мне вспоминается Вайпер?..

Тсуна удивленно посмотрел на Хибари-сана и задал странный вопрос:

— А зачем Вам здесь Дисциплинарный Комитет?

— Они выполняют мои поручения, — посмотрев на Саваду, как на идиота, озвучил очевидную истину Хибари-сан и вдруг разоткровенничался: — А также я попытался вытащить с улицы хоть кого-то, кто еще не ушел на самое дно.

— Ясно, — улыбнулся Тсунаёши и вернулся к повестке дня. — А как новый Дисциплинарный Комитет может помочь нам с нашей проблемой?

— Они некоторое время следили за контактами Шалиных, — усмехнулся наш пожизненный разведчик, — и я пришел к выводу, что Шалин-старший — лишь номинальная фигура, которая не влияет на положение дел в бизнесе. Всеми делами заправляют братья Шалины, хотя официально бизнесом руководит всё еще их отец. На деле, именно братья ведут переговоры, но большинство контрактов подписывает всё же их отец — это ширма. Также Комитет выяснил, что Геннадий Семёнович Шалин не имеет права голоса в своей семье. Один из моих подчиненных видел интересную сцену с участием всех троих: они вели переговоры в кафе с одним мелким бизнесменом, и Шалин-отец хотел заключить сделку, Вадим Шалин сохранял нейтралитет и практически не участвовал в диалоге, больше общаясь с официанткой и обсуждая ее униформу, а Алексей Шалин вдруг резко сказал: «Нет, мы не станем заключать контракт, нам он не выгоден», — и сделка сорвалась. Его отец попытался возразить, но безуспешно — его проигнорировали. Тогда он обратился к Вадиму, но тот отмахнулся, сказав, цитирую: «Ой, как братик скажет, так и будет, меня всё это вообще не волнует». Как мне удалось выяснить, человек, с которым Шалин-отец хотел заключить договор, был сыном его старого друга, но его сыновья не раздумывая отказали отцу в личной просьбе о проведении этой сделки. Наш враг — именно они, а не их отец. И это лишь часть собранной Комитетом информации.

Повисла тишина. Все с удивлением смотрели на Хибари-сана (ну, это я утрирую, конечно — многие, а не все) и обдумывали вышесказанное, а затем Тсуна, кивнув, спросил:

— Вы ведь не расскажете при Мукуро и Бьякуране больше ничего о них, так, Хибари-сан?

— Верно, — усмехнулся комитетчик, а я, тяжко вздохнув, вернулась к готовке, прерванной откровениями комитетчика о Шалиных, которые слышала впервые. — А если точнее, я буду говорить только с Вонголой, за исключением иллюзиониста, как и обычно.

— Мукуро, — начал было Джудайме с виноватым видом, но Фей его перебил, ехидно усмехнувшись и заявив:

— Не беспокойся, Савада, к этому я уже привык. Он никогда не делится с тобой информацией, если я рядом. Зато от участия в битве, если я тоже в ней участвую, он не отказывается: видимо, любовь к дракам у Кёи сильнее ненависти ко мне!

«Скорее, чувство долга и желание защитить свой город», — мысленно прокомментировала я слова вредствующего Фея, но промолчала, а Хибари-сан, проигнорировав выпад иллюзиониста, вновь обратился к Тсуне:

— Я расскажу всё, что выяснил, вечером, за пределами дома. Так как у стен есть уши, буду ждать вас всех у левад в девять вечера. Как только соберетесь, сменим место.

— Хорошо, — ответил Савада, — на открытой местности подслушать что-то будет нереально.

— Именно, — кивнул Хибари-сан.

— А что Комитет делает в твое отсутствие? — ни к селу ни к городу с озадаченным видом спросил у Хранителя Облака Ямамото.

— Учатся, — усмехнулся Хибари-сан. — И выполняют мои поручения. Я взял их в Комитет с условием, что они повысят оценки в школе и институте, а также откажутся от преступной деятельности и членства в бандах.

— Как и в Намимори, — рассмеялся Такеши. — И что, они тебе так же фанатично преданы?

— Пока не так же, — с безучастным видом ответил Хибари-сан, — но я для них непререкаемый авторитет.

Если вы думаете, что он народ просто избил, запугал и заставил на себя работать, то ошибаетесь. Хибари-сан, так же, как и в Намимори, спас тех, кого принял в Дисциплинарный Комитет, от их собственных банд или врагов, после чего те, не видевшие никогда такой силы, воспылали к нему уважением. Поначалу он мотался в город довольно часто — посещал библиотеку и вообще всеми силами пытался найти хоть какую-то информацию о мире мертвых,

чтобы выполнить контракт (потому, кстати, он и финансовыми делами фермы занялся, сразу по прибытии предположив, что это может быть одним из вариантов задания). Ну а попутно, во время этих поездок, он как Бэтмен спасал всех страждущих, на которых натыкался, а затем провел среди них отбор и самых честных принял в Комитет. Я видела членов нового Дисциплинарного Комитета всего один раз — мы неделю назад с Хибари-саном вместе в город ездили, и он меня с ними познакомил. Это ж реально жесть: бывшие хулиганы одеты с иголочки — хоть и в джинсы, да в свитера с рубашками, но рубашки аж отглажены, а свитера и штаны сияют первозданной чистотой, как и кроссовки, ну, или ботинки. Причесаны, дырки от пирсинга благополучно зарастают, да что там — бывшие гопники даже за речью стараются следить! Впрочем, еще б им не стараться, учитывая, что если они чего не так скажут, их вождь их таким взглядом одаривает, что душа в пятках замерзает! А еще они реально его уважают и побаиваются, потому как мы тогда столкнулись с какой-то бандой, на них наехавшей, и Хибари-сан всю эту банду чуть ли не за тридцать секунд в одиночку уложил, не зажигая на тонфа Пламя Предсмертной Воли (точно Марти Сью по силушке богатырской, блин). А еще я уверена, что этих парней тронуло отношение Хибари-сана — он ведь главарю той банды тогда сказал: «Я никому не позволю нападать на членов Дисциплинарного Комитета. Они под моей защитой, и если есть вопросы, задавайте их мне». Он ведь уже давно обзавелся мобильником, самым простеньким — на звонок ответить, да СМС послать, но связь с ним у его ребят всегда была, и когда у них случались неприятности, они тут же звонили Хибари-сану, который на следующий день ехал в город, а если было необходимо встретиться «вот прям сию минуту», добирался до города на Мемфисе, помогал членам комитета и скакал назад. Точно Бэтмен, блин, на коне вместо машины… Но ведь, по сути, тем парням никто никогда не говорил, что они кому-то нужны, им никто никогда не помогал: все они были из неблагополучных семей, трое — вообще детдомовцы, и они никогда не думали, что кто-то будет готов рисковать ради них собой. На самом деле, конечно, Хибари-сан ничем не рисковал, но они-то этого не знали, хотя и видели, что он очень силен, и, если честно, по ним было видно — они не верят, что он может проиграть. Но главное было всё же не то, проиграет он или выиграет — главным был сам факт того, что кто-то готов встать на их защиту, и этот кто-то говорит им, что они не имеют права махнуть на себя рукой и обязаны поступить в институт, а те двое, что уже там учились, должны получить дипломы и стать хорошими специалистами. Я раньше не совсем понимала, почему члены Дисциплинарного Комитета Намимори готовы были ради Хибари-сана абсолютно на всё, а теперь поняла. Просто он был единственным человеком на свете, протянувшим им руку помощи, когда остальные махнули на них рукой и поставили клеймо: «Бесполезный мусор». Он дал им надежду на светлое будущее и показал, что даже у них есть хорошие перспективы, а не один мрак и подворотни в грядущем. Он показал им, что они не бесполезны, и помогал встать на ноги, в то же время никогда не спуская ошибок и будучи крайне строг — дисциплина ведь помогает в достижении целей, развивает силу воли, и потому члены Комитета следовали всем указаниям своего лидера, не задавая вопросов, и готовы были рискнуть ради него всем. Не думаю, что все парни, которые были в его новом Дисциплинарном Комитете готовы были за него умереть, но его заместитель — а именно, тот самый «охранник Мемфиса» по имени Антон — точно бы на это пошел. Как рассказал мне Хибари-сан, его собирались сбросить с моста за то, что он ударил главу банды, защищая свою девушку, а Хибари-сан его спас, точнее, его и его подругу, которая от Антона потом ушла, сказав: «Мне не нужен слабак». Но глава CEDEF сказал парню нечто такое, что заставило его взять себя в руки и вместо самокопания и жалости к себе заняться учебой и самосовершенствованием. А если точнее, он ему сказал, что если она бросила его, считая, что он ее недостоин, то это она его недостойна, потому что он пытался защитить ее до последнего и не бросил в беде, а преданность куда важнее, чем способность уложить врага с одного удара, и если она этого не понимала, она сама легко способна на предательство, и тому, кто борется за товарищей до конца, не пара та, кто ищет лишь выгоду и не видит его самого и его суть, не понимает, что он куда лучше, чем богатый сильный лжец и интриган. Ну, это я в расширенном варианте, с дополнениями и изменениями слова нашего молчуна привела, конечно, а то он эту мораль в такой форме выдал, что я когда услышала — ужаснулась, но главное — сам факт. Это заставило Антона посмотреть на ситуацию со стороны, и он решил следовать за Хибари-саном до конца, потому что его семья, если двух запойных алкоголиков можно назвать семьей, давно махнула на него рукой, а в институте, на первом курсе которого он учился, его не ставили ни в грош, называя слабаком и бесполезным ботаником. Он был одним из немногих «не хулиганов» в новом Дисциплинарном Комитете и единственным ботаником среди них, носил очки с треснутой левой линзой, абсолютно не умел драться и был очень умным парнем, который настолько был предан Хибари-сану, что мне аж жутко становилось, и сразу Тецуя вспоминался. Вот он-то точно ради лидера готов был на всё, а остальные члены Комитета, кстати, за это время подтянули его в драках, и он ежедневно занимался укреплением организма: бегал, плавал, пока была возможность, выполнял силовые упражнения и поднимал тяжести. Причем всё это выполнялось с таким фанатизмом и упорством, что к моменту нашего знакомства впечатления доходяги Антон уже не производил, и было видно, что он способен дать сдачи, хотя, конечно, за два месяца из ботаника Шварцнеггера сделать невозможно. Но он уже не был слабаком, и, думаю, за эти изменения он тоже был благодарен Хибари-сану. Все члены нового Дисциплинарного Комитета всё это время упорно работали над собой, и в результате у всех улучшились оценки и повысилась самооценка, появились планы на будущее и мечты, не связанные с криминалом или простым сидением на шее родителей, и потому каждый из них видел в Хибари-сане человека, который дал им второй шанс, так же, как именно такого человека видели в нем члены Дисциплинарного Комитета Намимори. Ведь он умел вести за собой и всегда готов был прийти на помощь, хотя звал их всегда «травоядными» и задушевных разговоров не вел, а общался почти всегда в приказном тоне. Просто быть хоть кому-то нужным отчаявшемуся человеку безмерно важно…