Спасите, мафия!
Шрифт:
— Боишься смерти? — язвительно бросил Фокус-покус.
— Не хочу накликать, — ухмыльнулась я.
— Тогда сметану у тебя стоит реквизировать, — глубокомысленно изрек Фран, намазывая очередной блинчик вышеозначенной сметаной. — Равно как и соль, сахар, муку, творог и молоко.
— Жестооокий, — протянула я, зажевывая вкусняшку. — Но ведь в приготовленном варианте эти продукты другого цвета.
— Суть не изменить изменением формы, — парировал парень-подставка-для-Лягушки.
— Это да, — хмыкнула я. — Всё, перехожу на сыроедение, дайте мне морковку! А хотя
Я рассмеялась, а Катька поморщилась.
— Мань, у меня после вчерашней беседы с Суперби башка трещит, а тут ты его косплеишь! Не ори!
— Чё? — возмутилась я. — Ты меня не сравнивай с этим Тран Ван Хеем из Вьетнама, реинкарнировавшим в Италии!
Не понятно? Поясню. Тран Ван Хей — старичок с волосами, которые, предположительно, достигали длины в более чем шесть метров, живший во Вьетнаме и помахавший миру ручкой, мир праху его, аж в две тысячи десятом году в возрасте семидесяти девяти лет. Правда, Суперби, кажись, тоже не знал, с кем я его сравнила, а потому возмущенно на меня воззрился и проорал:
— Не смей меня с каким-то трупом сравнивать, мусор!
— Помолчи уж, веник с серебристыми прутиками, — фыркнула я.
От немедленной драки окружающих спасло то, что на кухню заплыл термо-принц с маньячной лыбой и заявил:
— Я бросил в стирку свою одежду!
— Вчера надо было это сделать, — поморщилась Катюха, которая явно не начала стирку вовремя только из-за упрямства этого нахала.
— А кроликов я должен был убивать в чистом? — парировал променявший полосочки на черную футболку диадемоносец, друживший с риторикой. Кстати, весь народ был в черных футболках, за исключением Франа — он вообще вечно кутается в куртку, словно у него пожизненные анемия, малокровие и ледниковый период. Они что, секта? Орден? Масонская ложа? Хотя нет, повторяюсь: масоны тоже орден. Чего все в одинаковом-то?..
— Ну, нет, — пробормотала тут же растерявшаяся Катюха, а я поспешила прийти ей на помощь. Бэтмен, ёпрст, летящий на крыльях ночи…
— Слышь, челкастый, а ты что, кроликам по черепушке молоточком тюкая, их к сердцу прижимал, что ль, или тушки освежеванные обнимал потом? — хмыкнула я и отложила на время пикировки с термо-змием поедание блинчиков. Мало ли ему вздырится меня в кактус превратить? Надо быть настороже. Катька заметно напряглась, а Царь Горы зашипел, то бишь рассмеялся.
— Принцесса считает, что кровь не может попасть на одежду в процессе? — ехидно вопросил он.
— А Принц-то у нас неаккуратный… — протянула я.
— Ну, блин, не портите аппетит! — возмутилась Катюха. — Не вгоняйте меня в депру, изверги!
— Я чё? Я ни чё! — усмехнулась я, а Высочество без манер заявило:
— Я не собираюсь терпеть оскорбления, даже если кто-то завтракает.
— Зря, — хмыкнула я. — Разборки можно оставить и на потом, потому как ежели ты, брателло, аристократ, не фиг манерами гнушаться даже в оскорбленном состоянии.
— Принцесса гнушается, не ей останавливать Принца, — выдал он.
— О-хо-хо! — заржала я. — Слышь,
— Глупая Принцесса, — снисходительно протянул термо-хам. — Она не понимает, что женщины должны быть женственны…
— Тавтология, — перебила его я. — Повторяемся, батенька! Тебе, как оратору, магистру риторики, это не положено по штату!
— Тавтология в умеренных количествах допустима, если несет важную смысловую нагрузку, — протянул челкастый, приступая к завтраку. Вернее, начиная обильно намазывать сметану на блин.
— Но Принцу пристала красивая речь, а не просто «допустимая», — встал на мою сторону мой новый друган. — Или всё же Вы фальшивый Принц, Бэл-сэмпай? Лягушонок вновь начинает сомневаться…
— Заткнись, тупая лягушка! — возмутился этот шизик и достал стилет.
— Сам заткнись, выкидыш царской династии без манер, такта и совести! — рявкнула я. — Еще раз Франа лягушкой обзовешь…
— Что же Принцесса сделает? — перебил он меня.
— А перебивать и впрямь некультурно, — протянул фокусник. — А Принцы должны быть вежливы, иначе какие же они принцы?
— Вот-вот, — поддержала другана я и решила тупо затроллить «Принца» вместо того, чтобы качать права кулаками или ножами. — И впрямь, не похоже такое поведение на царское. Да и вообще, откуда нам знать, что он не брехло? Вот скажи-ка, друг любезный, — обратилась я к Франу, вяло потягивавшему чай, — видал ли ты у «Принца» документ, удостоверяющий его принадлежность к королевскому роду?
— Нет, — апатично выдал парень с лягушкой на репе. — И впрямь не видел. Лягушонок видел лишь диадему и верил Принцу на слово.
— Наивный ты…
— Видимо, да, но сомнения закрадывались.
— Как говорится, «документы где»? — вопросила я у злющего енота, принесшего полоски в жертву стиральной машине.
— Кто-то опять не следит за языком, — возмутился этот самый енот, размахивая стилетом, аки мельница крыльями.
— А что, Принц только угрозами брать способен? — усмехнулась я. — Без них слабо? Смотри-ка, Фран, чувак, который тебя Лягушкой обзывает и, видать, заставляет эту шапку носить, — о да, я не совсем идиотка — врубилась-таки, что это Принц парнишу заставляет сей аксессуар напяливать, — сам как королева красоты таскает диадему. А чтоб его все подряд бабой не обзывали, ножики крутые изобрел и всех запугивает!
В меня полетел стилет, но я его перехватила, а Суперби заорал чуть ли не мне в ухо:
— Вроой! Хватит! Нам здесь резня не нужна!
— А еще, — вдруг заявила заплывшая минуту назад на кухню Ленка, — Бельфегор — это демон, который очень часто являлся в облике прекрасной девушки. Может, он просто притворяется?
Вау, интересно, чем наш термо-зек достал Ленусика, что у нее аж голос прорезался?
— О да, сеструх, давай проверим? — хохотнула я и поймала сразу два стилета.
— Перестаньте! — встрял Ямамото, вскакивая на свои ходули. — Бельфегор, ты сам их провоцируешь!