Спасите, мафия!
Шрифт:
Мы дошли до конюшни, причем втроем, и я скомандовала:
— Выдайте лошадям корм. Сколько, куда и что именно, спросите у Влада, он сейчас придет чистить денники.
— Отлично! — кивнул Сасагава и помчался в конюшню.
— А Вы что делать будете? — ехидно опросила я Скуало. — Притворяться тенью Отца Гамлета?
— Врой, мусор! Не нарывайся! — ответил тот. — Я просто пойду с тобой!
— Значит, если коротко, ответ — «да», — хмыкнула я и поспешила приступить к работе.
Пока Скуало оповещал вселенную о том, какая я «редиска», как бы сказала Мария, я флегматично трудилась. То есть выгоняла лошадей из денников, вела их к реке всей гурьбой… Да-да, вы не ослышались: всё это время среброволосое существо вопило. Правда, я в долгу не оставалась — я язвила. Что поделать, у него привычка — орать,
— Товарищ, Вы нам совсем не товарищ, но я позволю Вам меня использовать в качестве справочника по оккультизму. Вперед, к свершениям, и да пребудет с Вами мастер Йода. Только уши мои от криков на время научной дискуссии избавьте: я не люблю работать в шуме. Работать вообще надо «без шума и пыли», знаете ли.
— Врой, мусор! Ты реально бесишь, — огрызнулся мой временный падаван. — Но ты консультант Варии на время, так что я потерплю.
— Консультант кого, простите? — переспросила я, не расслышавшая это его «Ва» чего-то там, шествуя от реки к лесу, в коем и скрывались руины. Да, мы не вернулись на ферму за трудяжкой Сасагавой, ну и что? Мне лень за ним тащиться. Захочет — сам придет, не маленький.
— Не важно, — поморщился местный холерик, — главное, ты можешь быть полезна.
— А я не люблю, когда меня используют в темную, — протянула я. — Вот ваш Снежный Человек, оказывается, за всеми подсматривает, подслушивает. Ваш Демонический Принц всех пугает и пытает, Вы всех оглушаете, второй мечник подавляет позитивом… Цените, что мы вас всех поганой метлой за дверь не вымели. Но ценить — это не к людям, лишенным совести и чувства такта. Так хотя бы извольте пояснять, что происходит — хоть какое-то подобие уважения проявите этим.
— Мусор, ты не должна знать больше, чем нужно, — вновь поморщилось это существо, сбавляя громкость. Это бартер? — Не спрашивай.
— А зачем тогда ляпнули? — съязвила я. Я вообще язва. Прободная…
— Вроой! — ненадолго его хватило, да… — Сказал и сказал! Привычка! Хватит меня доставать!
— А мне это нравится, — пожала плечами я и вновь выслушала гневную оду в свой адрес.
Вот с таким музыкальным сопровождением я и подошла к лесу. Деревья тянулись к небесам, а солнце жгло их кроны вместе с нашими макушками. Белые облака, лениво плывущие по синей бесконечности, вяло оповещали мир о том, что дождя ему ждать не стоит, поскольку было их — раз, два и обчелся. Облака вообще ныне редкость… Тяжко вздохнув, больше по инерции, нежели от усталости и бренности бытия, я двинулась под спасительную сень деревьев. Скуало резко замолчал — видимо, проникся ситуацией и обстановкой. Мрачной и мистической обстановкой! Лес у нас был смешанный и очень густой, с практически непроходимым местами подлеском, множеством вековых деревьев, вечно сырой травой и извечным полумраком. Я эту обстановку просто обожала, особенно наш мистический центр, к которому мы с моим временным рыцарем и двигались. Кстати, неужели я ему так необходима, что он даже готов был этим утром защищать меня от почти-демона? Ведь он может и в город съездить за необходимой литературой… Или не может? Спросить или не стоит? Да какое мое дело, право слово? Мне как-то наплевать. Как и на эту его оговорочку «по Фрейду»…
Дойдя до края поляны, я замерла и осмотрелась. Всё было как всегда: довольно большая поляна была залита ярким солнечным светом, а в ее центре возвышались шесть огромных, выше человеческого роста камней, напоминавших по форме камни из Стоунхенджа — то есть параллелепипеды, проще говоря. Они стояли кругом, друг напротив друга, и если смотреть на сооружение с того места, где стояли мы с среброволосым загорелым красавцем, под влиянием момента убавившим громкость и ставшим бы прямо-таки идеальным, если бы не память о его криках и начинающаяся всё же мигрень, то дальний камень приходился бы на двенадцать часов, тот, что напротив него, соответственно, на шесть, а остальные расположились на равном расстоянии от них. Это был внутренний круг, и дополнялся он несколькими внешними. Второй от центра насчитывал в себе двенадцать камней, причем один из них располагался так же на двенадцати часах,
Вот к этому чуду мы со Скуало и вышли, и я, оценив на глазок урон с этой точки, двинулась к центру. Человек с мечом последовал за мной, я же, обойдя жертвенный алтарь стороной и не заходя во внутренний круг, подошла к месту пропажи. О, нет… Камня на месте и впрямь не было. Точнее, на месте не было двенадцатичасового камня второго круга от центра, и это вогнало меня в жесточайшую депрессию. А когда я депрессую…
— Смерть, души успокоенье!
Наяву или во сне
С милой жизнью разлученье
Объявить слетишь ко мне?
Днем ли, ночью ли задуешь
Бренный пламенник ты мой
И в обмен его даруешь
Мне твой светоч неземной? — начала читать я стихи Антона Дельвига, но была перебита возмущенными словами моего сопровождающего:
— Мусор! Хватит нагонять тоску! Еще никто не умер. И нечего впадать в крайности!
— Сам дурак! — оскорбилась я в лучших чувствах и, проигнорировав: «Врой, мусор!» — и последовавшую нелестную характеристику моей личности, уселась на корточки перед пустующим местом, где должен был быть камень. Травы там не было, земля, сырая и темная, явно лишь недавно лишилась укрытия от солнца и семян цветов. Я потрогала землю и завершила стих. Вернее, прочла последние два четверостишия:
— Вечер тоже отдан мною
Музам, Вакху и друзьям,
Но ночною тишиною
Съединиться можно нам:
На одре один в молчанье
О любви тоскую я,
И в напрасном ожиданье
Протекает ночь моя.
— Так ты не собираешься помирать? — съязвил тут же почему-то прекративший возмущаться меченосец и присел на корточки рядом со мной. Он даже на нормальную громкость перешел, что символично.
— Нет, конечно, — хмыкнула я, одарив это существо взглядом, говорившим красноречивее любых слов: «Ты, кажется, вообще ничего не смыслишь в этой жизни — ни сколько звезд на небе, ни как портянки собственные стирать».
— Ты же гот, — усмехнулся он.
— А готы что, все поголовно — латентные самоубийцы? — вскинула бровь я. — Тогда что, все люди, любящие мечи — маньяки-извращенцы, мечтающие всех встречных-поперечных пошинковать на тонкую соломку?
Я красноречиво покосилась на левую руку сопровождающего, но он, вместо того, чтобы вновь завопить, почему-то достал из-за пазухи стопку альбомных листов с символами, явно срисованными им с нашей местной достопримечательности. Он мечтает о славе Ван-Гога?.. Я взяла листы и прошествовала к краю поляны, свободному от камней, после чего разложила рисунки вокруг себя в точном соответствии с их положением на каменьях.
— Приступим, — бросила я своему падавану.
— Давно пора, — усмехнулся он в ответ.
====== 19) Странности и аномалии. Это что, заговор? ======
«Чтобы спасти тонущего, недостаточно протянуть руку — надо, чтобы он в ответ подал свою». (Михаил Жванецкий)
POV Маши.
День прошел в делах-заботах, а на обед ни Ленусик, ни патлатый блонди без функции уворота громкости, не явились, как и Принц удалой без лихого коня, ну и, ясен фиг, нас своим присутствием не одарили ни мужик с пичугой, ни гад с дикобразом на черепе. Дописав последний отчет, я сладко потянулась и подумала, что пора устроить моему другану с заниженной самооценкой допрос с пристрастием, хоть и не люблю я мусоров. Ментов, в смысле. В смысле, полицейских!.. Да блин, короче, все поняли!