Спасите, мафия!
Шрифт:
Я зевнула, почесала кончик носа и порулила к Франу, предварительно зашвырнув пиджак в шкаф: почему-то к вечеру заметно потеплело, и, хоть я и мерзну всё время, сейчас даже меня пробрало. Короче говоря, я осталась в темно-серых брюках-клеш и белой офисной блузе, застегнутой на все пуговицы, и почапала-таки к новому другану. Он на мой стук в дверь не ответил, и я, пнув ее, проорала:
— Нарываешься, брателло! Я вхожу, если ты снял Лягуха, чтоб проветрить лысинку, напяль, не хочу зрить
Снова пнув дверь, я открыла ее и вошла. Фран восседал в центре своих нар, подтянув колени к груди, а на черепушке его значилась всё та же шапка-лягушка. Бесит…
— Фран, чё ты не отвечаешь? — возмутилась я, захлопнув дверь так, что из косяка труха б полетела, будь он древним.
— Не имею привычки отвечать — надеюсь, что назойливые посетители всё же уйдут, — флегматично ответствовал парень, глядя на картину.
— Обломись, — усмехнулась я и заползла на его койку, усевшись у изголовья. — Я настолько назойливый посетитель, что меня игнором не выпнуть. Я всё равно проверю, на месте ли ты.
— Репейник — очень надоедливое растение, — протянул Фран.
— Зато у него цветочки красивые, — хохотнула я, по его образу и подобию подтягивая колени к груди и обнимая их руками. — Слышь, а ты что, целыми днями тут торчишь?
— Нет, чаще прогуливаюсь по лесу, — выдал мне тайну гибели Майя Фран. — Но Лягушонок так и думал, что ты придешь за ответами и не отстанешь от него, потому что репей в первую очередь всё же надоедлив.
— А мне «вторая очередь» больше нравится, — усмехнулась я. — Но ты же типа меня ждал, да?
— Да, — флегматично ответствовал Фокус-покус. — Потому что не хочу общаться с тобой в двенадцать ночи.
— Не, братюня, в двенадцать я бы не пришла, — хмыкнула я, — потому как в это время все порядочные девочки должны баиньки ложиться, особливо ежели у них с утра куча дел.
— Порядочные девочки на жаргоне не общаются, — съязвил Фран, и я нахмурилась. Задел-таки, гад…
— Ну и что? — огрызнулась я раздраженно. — Вот такая я плохая, давай — устрой мне суд Святой инквизиции!
Фран аж обернулся и вместо картины воззрился на меня, злую и расстроенную. С минуту я сверлила его зеленые плошки раздраженным взглядом, а затем он отвернулся обратно к творению Шишкина и вопросил:
— Так тебе нужны ответы? Спрашивай, но на многое Лягушонок не станет отвечать.
Я фыркнула и с тяжким вздохом решила начать «с простого». Я вообще отходчивая и подолгу злиться не умею — у нас это семейное.
— Тебя эту Лягуху дурацкую термо-принц носить заставляет?
— Что-то вроде, — протянул Фран.
— А конкретнее? —
— Не заставляет. Скорее, настойчиво рекомендует, а Лягушонка это устра…
Фран был перебит на полуслове: я огрела его подушкой по спине. Вернее, попыталась — он почуял неладное, обернулся и атаку отбил. А он и впрямь неплохой боец, кажись…
— А ну-ка, друг любезный, — приторно-ласково протянула я, — посмотри мне в глаза и скажи: «Я».
— Зачем? — безразличным тоном вопросил парниша. Не обманешь, тебе и правда интересно…
— «За надом»! — хмыкнула я. — Сколько можно себя уничижать? Давай-ка! «Яяяяя»! Ну?
— Тыыыы, — протянул Фран. Ехидна, блин.
— Тыыыы, — повторила за ним я.
— Эхо, пересмешник, попугай? — перечислил он, пытаясь меня обозвать попротивнее. Фиг ему, мне на такое начхать.
— И первое, и второе, и третье, — усмехнулась я. — Парниш, у тебя имя есть. Прикольное имя, кстати. «Франческо» с французского «свободный» значит. Так чего ты под гнетом этого «Принца» и его причуд живешь?
— Лягушка помогает, — глубокомысленно изрек он.
— О да, — фыркнула я, умостыривая подушку на место и снова опираясь на нее спиной. — Но нельзя же всю жизнь, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю за нее прятаться? Ты хоть с друзьями можешь быть самим собой, а не притворяться земноводным?
Повисла тишина. Фран буравил меня пристальным взглядом, я же чуть ли не начала, как Ленка когда-то, пытаться ему внушить свои мысли ментально. Нет, правда, бесит его отношение к себе!
— Меня всё устраивает… Я… не против, — выдал он наконец. Я замерла, а затем расплылась в довольной лыбе. «Я». В его исполнении это дорогого стоит!
— Правильным курсом идем, товарищи! — продекламировала я. — Прогресс ради прогресса нам ни к чему. Мы будем двигаться к намеченной цели потихоньку и не спеша. Реформатор — молодец, его верные последователи — тоже.
— Лягушонок ни за кем не следует, — протянул Фран. Так, это он себя из вредности обозвал, явно. Ладно, пропущу мимо ушей.
— Ага, — легко согласилась я. — Мы просто движемся параллельным курсом.
— Примерно, — поправил меня мой магистр фокусов.
— Если «примерно», когда-нибудь мы пересечемся, — философски изрекла я.
— В геометрии Лобачевского и параллельные прямые пересекались — это неизбежно, — еще более глубокомысленно изрек мой друган.
— Истину глаголешь, — улыбнулась я и кивнула на подушку рядом с собой. — Подтянешься сюда? Не хочу орать следующие вопросы на всю вселенную. Как показала практика, у некоторых твоих знакомых слишком длинные уши.