Спасите меня, Кацураги-сан! Том 8
Шрифт:
— Но кое-что меня всё же смущает, — помотал головой Сидхарт. — Доктор Кацураги, не укладывается у нас всё в эту клиническую картину. Вы сказали, что у пациента миелодиспластический синдром, но в таком случае тромбоцитов должно быть мало, а не много! Почему-то анализ крови ведёт себя неадекватно и продолжает не соответствовать рамкам диагноза.
— Знаю, доктор Рави. Только этот вопрос нужно задать господину Манипуру Кирису, — заявил я.
— Чего? — не понял брахман. — А я-то как отвечу на этот вопрос?
— Я видел, какие препараты стояли на столике рядом
— Откуда эти препараты?! — воскликнул Сидхарт Рам Рави. — Клянусь, я их не назначал!
— Нам выписывал их врач из Мумбая, — вздохнул Манипур. — Вы что же, хотите сказать, что это лечение не подходит?
— Это лечение его убивает, — заявил я. — Всё это время, пытаясь спасти его от патологического похудания, вы лечили миелодиспластический синдром, так плюс ко всему ещё и неправильно. Поэтому тромбоциты так сильно взлетели.
— Доктор Кацураги прав, — кивнул Сидхарт. — Как бы это ни было странно, но нам нужно наоборот подавлять иммунную систему, а не заставлять её работать на износ. Мы не будем вам объяснять подробности, господин Манипур Кирис, просто поверьте не слово.
— Что же я натворил! — схватился за голову брахман. — Я только ухудшил его самочувствие! Чуть собственного сына не угробил!
— Вы пытались помочь хоть чем-то, не корите себя за это, — успокоил его я. — Кстати, теперь его светобоязнь тоже легко объяснить.
— Хотите сказать, что и она связана с миелодиспластическим синдромом, доктор Кацураги? — поинтересовался Сидхарт.
— Да. Только мы неправильно трактовали этот симптом, — начал объяснять я. — Светобоязнь подразумевает патологическую реакцию зрительного аппарата на свет. А на самом деле Арджун скрывается в темноте, потому что у него начинает болеть кожа. Это частый симптом гематологических заболеваний.
— Точно, а ведь у него ещё и инфекция кожи была полгода назад, — вспомнил Сидхарт.
— Скорее всего, это была стрептодермия. Бактерии стрептококки особенно любят заражать кожу при миелодиспластическом синдроме. Частое явление. Поэтому и без того чувствительная кожа, воспалённая из-за инфекционного процесса так легко повреждается на солнце.
— У меня нет слов, — помотал головой Сидхарт. — Доктор Кацураги, вы за двое суток выяснили больше, чем я за всё время наблюдения Арджуна, — терапевт перевёл взгляд на брахмана. — Простите меня, господин Манипур Кирис. Я не оправдал ваших ожиданий.
— Успокойтесь, доктор Рави. Я не ждал чуда. И до сих пор не жду, — признался он. — Но, по крайней мере, благодаря доктору Кацураги у нас появился шанс спасти моего сына.
— Нужно определить тактику лечения, — решил подытожить Сидхарт.
— Как я и сказал, через пять дней я буду вынужден забрать Арджуна из стационара, — настоял я. — Надеюсь, теперь вы спорить со мной не станете, доктор Рави.
— Не стану, — твёрдо ответил он. — Ни в коем случае.
— Но эти пять дней нужно провести с пользой.
— Но потом потребуется пересадка, — заключил Сидхарт.
— Скорее всего, да, — согласился я. — И с этим помочь я уже никак не смогу. Этой задачей придётся заняться клинике «Дживан» и вам, господин Манипур. Больница должна найти подходящий костный мозг, но для оплаты этой операции понадобятся огромные деньги.
— И они у меня есть, — кивнул брахман. — Деньги — не проблема. Я всю страну переверну, но найду донора.
— Хорошо. А всё остальное — за мной, — заключил я.
Мы с Сидхартом уговорили Манипура покинуть стационар и отправиться домой. Брахман долго упирался, поскольку никак не хотел оставлять своего сына, но вскоре всё же сдался.
В ожидании следующих анализов доктор Рави пригласил меня в ординаторскую терапии, где на меня тут же «совершили нападение» врачи из соседних отделений. Гематологи и другие терапевты мучили меня вопросами почти целый час, пытаясь понять, как я догадался насчёт правильного диагноза.
Я никуда не торопился. Мне было в удовольствие поделиться с коллегами накопленными знаниями.
— В последнее время миелодиспластический синдром уже не кажется таким редким заболеванием, как раньше, — в заключение сообщил я. — По всему миру наблюдается омоложение этой болезни. Если раньше им страдали только дети с врождёнными генетическими мутациями или люди пожилого возраста с множеством хронических заболеваний, то теперь всё иначе. Этот синдром всё чаще встречается среди трудоспособного населения, среди молодых и зрелых людей.
— А как по-вашему, доктор Кацураги, с чем это связано? — спросил меня один из терапевтов.
— Наверняка сказать нельзя, но лично я уверен на сто процентов, что дело в экологической обстановке. Люди ещё никогда не меняли окружающие среду так, как это происходит в течение последнего столетия. Заводы, химикаты, ядерная энергетика. И это не говоря уже об электронной технике. Радиация. У всего есть своя цена.
— А это правда, что японцы везде носят с собой счётчики Гейгера? — спросил кто-то из молодых терапевтов и сразу же получил от Сидхарта подзатыльник.
— Всё нормально, хороший вопрос, — рассмеялся я. — Нет, у нас в стране счётчик Гейгера в каждой дамской сумочке не найдёшь. Но учитывая прошлое Японии, мы уделяем особое внимание контролю радиации.
Речь, разумеется, о сбросе ядерных бомб на Хиросиму и Нагасаки. Это событие оставило большой шрам на истории Японии.
Мне вспомнилась одна байка, которую рассказывал один из моих коллег ещё в прошлом мире, и я решил ею поделиться.
— Но подтвердить ваш миф о счётчике Гейгера я всё-таки могу, — улыбнулся я. — Русский коллега рассказывал, как в его область однажды приезжала делегация из Японии. А город, в который они приехали, находился неподалёку от атомной электростанции. По его словам, японцы вышли из поезда, достали счётчики Гейгера, увидели показатели… И сразу же вернулись в поезд.