Спасители. Книга первая. Хрустальный куб
Шрифт:
Улыбнувшись, Лиафар направился к лодке. Ощущая на себе взгляды близких, он шагал по мокрому песку, пытаясь мысленно убедить себя в правильности поступка. Однако, мысли обратного толка тоже не отступали. Может, ещё не поздно передумать? Махнуть рукой на всю эту затею с избранием, и пусть мудрец ищет другого потомка Перворождённого. Но отыщет ли он другого? Такого, который не струсит? А не трусит ли он сейчас сам?
Что ж, мудрец сказал, что неизвестности не страшатся только глупцы, успокоил себя Лиафар. Он переступил через бортик, сел в раскачавшуюся лодку и, убрав узелок
Провожавшие не спешили уходить, а Лиафару всё труднее было смотреть на удаляющиеся фигуры родных людей. Они махали руками. Варя не плакала, держалась, но от помахивания ею белым платочком легче на душе не становилось. К счастью, густой туман вскоре скрыл от глаз щемящую душу картину.
На минуту Лиафар остановился. Он обернулся через плечо, но там, куда он направлялся, не было видно ничего, кроме окружающего лодку тумана - мягкого, но холодного, как снежные вихри в студёную пору. Он зажёг масляную лампу, чтобы возможные встречные лодки или корабли не столкнулись с ним из-за плохой видимости.
Глубоко вздохнув и шумно выдохнув, он попытался разогнать тревожные мысли и снова стал грести вёслами. Вдруг вспомнилась песня, которую напевал Дивад в одни из их первых совместных плаваний в Павловск. Лиафар тихо запел себе под нос:
Море синее люблю,
Без него жить не могу!
Плаваю уже сто лет.
Буду плавать ещё век!
Волны, ветер, небеса —
Всё природы чудеса!
Соберусь однажды в путь,
Уплыву куда-нибудь…
Прошло около получаса. Лиафар никогда ещё не плавал в одиночку. Как то, что дед захворал, а вино пора было переправлять в Павловск, так компанию Лиафару составил Агат, хоть тот и вернулся с отцом оттуда лишь накануне. Друг сам тогда вызывался. И в этот раз вызвался, но Лиафар его отгородил от вероятных опасностей. Хотя, Агат мог бы и поплыть с ним до Павловска, так сказать, за компанию, а там уж и разошлись бы. И только Лиафар об этом подумал, как вдруг услышал всплески воды, доносившиеся с той стороны, откуда он отплыл и где остались перед глазами провожающие.
В редеющем тумане уже обрисовались очертания приближающегося объекта, и Лиафар увидел лодку. Спустя мгновение он различил и спину сидевшего в ней.
– Ты что творишь?! – воскликнул Лиафар.
– Я с тобой, – бросил Агат через плечо.
– Ты с ума сошёл?! Мы же с тобой договорились! Ты обещал!
– Я обещал, что сделаю так, как ты хочешь. Я так и делаю, потому что уверен, что ты не желаешь отправляться в путь в одиночку, - растолковал через плечо Агат учительским тоном, каким в школе
Лиафар зашёлся возмущением, но не оттого, что Агат пытался увязаться за ним, а оттого, что ему было необходимо отправить друга домой. Так было правильней.
– Сейчас же возвращайся! Что скажет твой отец?
– Он не против, – ответил Агат, поравнявшись с Лиафаром. – Я с ним ещё вчера поговорил. Он меня даже отговаривать не стал.
– Все с ума посходили, что ли? – высказал удивление Лиафар. – А мне почему ты не сказал?
– Знал, что ты не согласишься. А теперь уже поздно поворачивать назад! Да и как ты меня заставишь это сделать?
– ухмыльнулся Агат.
– Ты понимаешь, что в пути может случиться всё, что угодно, и это мне на шею повесили тяжёлый камень? Ты тут ни при чём!
– Вот заладил! – закатил глаза Агат.
– Хочешь строить из себя мученника - пожалуйста, за меня только не решай! Имею я право рядом пройтись, да посмотреть, на что ты способен? Может, чем-то ещё в пути пригожусь…
Наступило молчание. Две лодки дрейфовали на умеренных волнах, а седоки в них сверлили друг друга взглядом, словно сражаясь усилиями мыслей. Они, в общем-то, частенько препирались, но за многие годы дружбы сильно не ссорились. Разве что единожды, но о том никто из них уже не помнил.
Наконец Лиафар вышел из задумчивого оцепенения. Он сунул руку в карман и через мгновение извлёк из него что-то в кулаке. Затем бросил цепочку с медальоном Агату прямо в руки.
– Чего это ты? – оторопев, непонимающе уставился на него Агат, едва не выронив медальон.
– Ну, раз у мира будет два Спасителя, у тебя тоже должен быть отличительный знак. Мой всегда со мной, – проговорил Лиафар, показав тыльную сторону кисти правой руки.
– Теперь и у тебя он есть.
– Не мог сразу так, – проворчал Агат, но тут же расплылся в самодовольной улыбке и поскорее надел на себя цепочку с медальоном.
Глава 4. Зеркало
А девятью месяцами ранее где-то посреди Чёрных гор под покровом ночи двигалась небольшая процессия: трое чертей тянули старую телегу, ещё двое шли позади, а один - на вид самый крупный и высокий - шествовал чуть поодаль во главе. В скрепящей, грозившей вот-вот развалиться телеге, казалось, не было ничего, кроме сваленных в кучу свёртков ткани и одеял – старых, дырявых, изъеденных молью и временем. Сами черти - покрытые бурой или почти чёрной шерстью - были одеты в нечто похожее: такие же лохмотья, опоясанные ремнями или бечёвками, с редкими элементами доспехов на теле и шлемами на головах.
– Чего тащитесь как черепахи? – послышался голос одного из чертей, следовавших в хвосте.
– Не камни везём! – ответил один из тянувших телегу.
– Да не разобьётся оно, – проворчал всё тот же голос позади.
– Давайте быстрее, жрать охота!
– Иди сюда и сам тащи телегу! – со злобным хрюканьем отрезал один из тех, что выступали тягловой силой.
– Заткните пасти! – обернулся возглавлявший процессию чёрт. Его глаза (как, впрочем, и у остальных) светились красным в прорезях шлема.