Спецназовец. Сошествие в ад
Шрифт:
Чалов сел в свой вымытый до блеска служебный «лексус», ждавший его у кремлевских ворот, и впервые за день довольно улыбнулся. Намечалась неплохая сделка на солидную сумму. Чалов уже мысленно представлял, как он возьмет временный отпуск по состоянию здоровья и улетит на Кипр, где будет подсчитывать свои колоссальные богатства. Его особенно грела мысль о том, что в списке «Форбс» он бы точно не затерялся, вклинившись в середину таблицы нуворишей-богатеев.
Развалившись на мягких сиденьях, Чалов думал о своем блистательном будущем. Он не считал себя стариком и рассчитывал дотянуть, по крайней мере, до девяноста лет.
По дороге
Зевнув и потянувшись так, что затрещали старые кости, Владимир Николаевич вспомнил, что сегодня его ждет еще одно мерзкое деяние. Он не любил участвовать в грязных делах, сопряженных с пытками, убийствами и насилием, но сегодня был как раз такой случай.
К людям Чалов относился брезгливо и подозрительно, и, подытожив все свои размышления, он понимал, что Марина уже отработанный материал. Тем более она слишком много знает и при должном психологическом воздействии может все рассказать. Чалову не хотелось, чтобы по государственным коридорам начали ходить слухи о его прегрешениях. Чего доброго, об этом доложат и президенту, тогда уж Чалов точно костей не соберет. В лучшем случае все заберут и навсегда выгонят из большой политики, а в худшем случае будут судить и упекут за решетку до конца жизни. До офшорных миллионов, конечно, не доберутся, но от этого Чалову не будет ни холодно ни жарко, так как он не сможет потратить ни одного цента из тех денег. Это настоящее мучение – день за днем гнить за решеткой, зная, что твои сотни миллионов томятся на офшорном счету и так и останутся никогда не востребованными.
«С людьми нужно расставаться, – в сознании Владимира Николаевича родился очередной философский пассаж, – а иногда и бросать. Марина уже исчерпала свой потенциал. Ей грех жаловаться. Если бы не я, она так и осталась бы стандартной проституткой, а так смогла пожить, как королева. Любая баба ей бы позавидовала. Но все когда-нибудь заканчивается, и за все есть своя плата, поэтому придется пойти на непопулярные меры и окончательно закрыть этот щекотливый вопрос. Не стоит пренебрегать возможностью подстелить себе на будущее соломки, чтобы потом не жалеть об ошибках, которые можно было избежать».
Мягко шурша шинами, «лексус» подъехал до самого крыльца с колоннами и остановился.
Первым делом из машины выскочил водитель и услужливо открыл дверцу Чалову. Тот, крякнув и чуть пригнувшись, чтобы не удариться головой, вышел из автомобиля и тут же надел перчатки. Было холодно.
Владимир Николаевич невольно окинул взглядом обширный двор своего поместья площадью в тысячу квадратных метров и ощутил прилив гордости за себя. «Все-таки не каждый обладает такой смекалкой и расторопностью, как я, – удовлетворенно подумал о своих способностях Чалов, дыша на крыльце свежим воздухом, прежде чем зайти в дом. – Только единицы. И в этом вся правда человеческого существования. В мире всегда было и будет неравенство. Либо ты барахтаешься в затхлом болоте вместе со всеми, либо всеми правдами и неправдами карабкаешься наверх, где всегда есть кормушки с обильной жратвой».
– Владимир Николаевич… – Лицо помощника приняло землистый оттенок, словно он промотал в казино все свое состояние.
– Я понимаю, что Москва здоровья никому не добавляет, но ты что-то очень плохо выглядишь…
Помощник судорожно сглотнул, бегая тревожным взглядом по сторонам и
– Вот что, Артур, я вижу, что тебе нужен отдых. На сегодня ты свободен.
– Она не приехала, – набравшись смелости, выпалил на одном дыхании помощник.
– Кто «она»? – нахмурился Чалов, несмотря на то что понимал, о ком идет речь.
– Марина, – виновато ответил помощник.
– В чем дело? – резко спросил Чалов, едва сдерживая ярость.
– Ее должны были вести наши люди. В назначенное время за ней приехала машина, но она не появилась. За ее квартирой ведется круглосуточное наблюдение. Телефонные номера не отвечают… – начал отчитываться помощник.
– Нет, ну что за идиоты! – скривился Чалов и от злости, сняв мягкие кожаные перчатки, швырнул их под ноги. – Крутись как хочешь, но чтобы завтра утром она была здесь! – рявкнул он на помощника и, сильно хлопнув за собой дверью, исчез в доме.
Глава 12
С трудом открыв глаза, Якушев не сразу понял, где находится. Чей-то голос с акцентом сказал пару фраз, и Юрия снова окатили ледяной водой из ведра. Его шмотки можно было выжимать обеими руками.
Якушев инстинктивно съежился и прикрыл голову руками, услышав вокруг себя оживленный говор. Крепкие руки схватили его за плечи и грубо поставили на ноги, на которых он еле держался. Якушев замотал головой, пытаясь прийти в себя, так как перед глазами все расплывалось, как будто он в одиночку выпил бутылку водки. Вдобавок ко всему он чувствовал сильную боль в области затылка.
«Плохо дело, – подумал Юрий, пытаясь сфокусировать взгляд на расплывавшихся силуэтах. – Голова не в порядке. Тело более-менее, а вот башка гудит как медный котел».
Оглядевшись по сторонам, он убедился в том, что стоит в кольце врагов и никакой лазейки для бегства нет и не предвидится. Можно только потянуть время, чтобы Сазонов успел как можно дальше увести от школы детей. Если, конечно, его еще не застрелили.
Двое мужчин выделялись среди остальных бандитов в военной форме. Один, коренастый, уверенно отдавал приказы. Другой, худощавый и бледный как смерть, рассеянно смотрел на Якушева.
– Смотри, Малхаз, как это делается, – сказал коренастый и, подойдя к Юрию сзади, ударил его по ногам так, что Якушев невольно упал на колени. – Ну что, сраный Робин Гуд? – с ухмылкой обратился к нему коренастый грузин. – Допрыгался? Сейчас поговорим.
Юрий хотел адекватно ответить, но лишь бессильно задергал руками, запястья которых были крепко стянуты обыкновенной веревкой.
Увидев потуги Якушева, бандиты издевательски захохотали, мол, хочешь – старайся, хочешь – нет, все равно от нас не убежишь.
Коренастый грузин взял в руки кинжал и опустился на корточки перед лицом Якушева, выставив перед собой наточенное лезвие.
– Сейчас я буду вживую снимать с тебя шкуру. Кусочек за кусочком, пока ты весь не истечешь кровью и не сдохнешь. Но, как человек гуманный, я даю тебе право выбрать свою смерть. Скажи мне: есть ли в школе вооруженные люди, где прячутся эти крысеныши и где документы, которые ты свистнул из моей папки?
Якушев понимал, что находится в крайне неблагоприятной ситуации, где он, несмотря на все свое мастерство и боевые навыки, оказался заложником обстоятельств, и что, вероятнее всего, он погибнет здесь геройской смертью еще задолго до того, как сюда приедет местная полиция.