Спираль
Шрифт:
— Слушаю вас! — с готовностью повернулся Рамаз.
— Когда-нибудь в своей жизни вы бывали откровенны?
— Я откровенен только с богом. И то потому, что его нет.
Два месяца прошли в ожидании.
Почему в ожидании? Разве Мака Ландия кого-то ждала?
Рамаз Коринтели внес смятение в жизнь девушки. По сей день Мака не могла понять, симпатизирует она этому высокому атлету с каштановыми волосами или ненавидит его. Бывали минуты, когда ей нравился открытый нрав Коринтели, а то вдруг страшно возмущал
И все-таки она ждала.
Может быть, Маку интересовало мнение Коринтели о ее решительном шаге?
Если к человеку равнодушен, какое значение имеет его мнение?
«Боюсь влюбиться в вас!»
Не эта ли фраза будоражила сознание?
Случались минуты, когда ей казалось глупым и бессмысленным думать о молодом ученом. Любить его представлялось смешным. И уж предел несерьезности — верить фразе, кокетливо брошенной во время непринужденной беседы: «Боюсь влюбиться в вас!»
«Хватит, кончено, мне никогда больше не придется встретиться с Рамазом Коринтели. И нет ни малейшего желания выяснять, кто выглядывает из его глаз, как из темного окна?»
Мака Ландия сидела в общей комнате.
В этой не особенно большой, вечно нагретой солнцем комнате стояли столы еще трех редакторов.
— Мне никто не звонил? — спрашивала Мака, возвращаясь с задания.
— Никто!
И в глубине души девушка ощущала разочарование
Чьего звонка ждала она?
Не стоило обманывать себя, ее интересовал только звонок Рамаза Коринтели.
Однажды утром, по дороге на службу, недалеко от здания телецентра, перед входом в зоопарк, на ее пути встала цыганка:
— Дай погадаю!
— Некогда! — резко бросила Мака, понимая, что вежливый отказ только придаст цыганке наглости.
— Дай погадаю, у тебя хорошие руки и глазки, протяни ручку!
— Очень прошу, отстань от меня! — рассердилась Мака.
Рассердилась скорее всего потому, что ужасно захотелось протянуть гадалке руку.
О чем сразу подумалось ей?
Она тряхнула головой, не желая придавать особое значение тому, что моментально вспомнила о Коринтели, избавилась от гадалки и ускорила шаг.
— Мне никто не звонил? — по обыкновению вместо приветствия спросила она.
— Кто позвонит в такую рань? — рассмеялся совсем еще молодой, но уже совершенно лысый редактор.
— Дай-ка мне газету!
— Пожалуйста!
Со второй страницы на Маку смотрело знакомое лицо. Она узнавала и не узнавала. Пробежала глазами заголовок: «Большой успех молодого ученого», — ощутила сердцем — Рамаз Коринтели. Почему он показался ей изменившимся? Почему трудно было узнать его? Может быть, потому, что у него появились усы? Они явно шли ему, как будто делали старше и придавали степенности лицу молодого человека. Мака залпом проглотила статью. Потом начала сначала, неторопливо, внимательно, вдумываясь в каждую фразу и взвешивая ее, прочла все. Особенно
Мака снова перевела взгляд на снимок. Интересный молодой человек смотрел прямо на нее. Какие у него добрые глаза, добрые и умные! Она, разумеется, ошибалась, его взгляд не вызывал к ней отвращения.
«Люблю?
Или нравится?
Может быть, ни капельки не нравится, а просто хочется наказать его за пренебрежение?
Как и чем?
Нужно, чтобы он влюбился в меня. Да-да, чтобы влюбился! И тогда мой отказ будет лучшей местью!»
«Боюсь влюбиться в вас!» — послышался вдруг голос Коринтели.
«Точно! Нужно, чтобы он влюбился в меня. Отказ будет лучшей местью!
А за что мне мстить ему? В чем он виноват? Неужели я злюсь на него за то, что он сказал правду прямо мне в лицо? Или я такая злопамятная? Всю жизнь не могла терпеть злопамятных и мстительных людей!
Неужели люблю?
Невозможно!»
Звонок телефона.
Мака вздрогнула.
Звонок повторился.
Девушке почему-то было страшно снять трубку.
— Мака, ты что, не слышишь? — крикнул лысый.
Она сняла трубку, бог весть почему уверенная, что звонит Коринтели.
— Слушаю!
— Мака, это вы?
— Да! — По телу девушки пробежала дрожь, она узнала голос молодого человека.
— У вас телефон изменился?
— Да.
— Узнали меня?
— Узнала.
— Я хочу видеть вас, у вас есть время?
— Сначала не мешало бы спросить, согласна ли я?
— Извините! Вы согласны?
— Допустим, согласна! — Она с самого начала знала, что будет согласна. И сейчас, слыша голос Коринтели, окончательно убедилась, что Рамаз нравится ей, а может быть, она даже влюблена в него…
— Через полчаса я подъеду к главному входу телецентра. Прошу вас выкроить для меня хотя бы пару часов.
Мака взглянула на часы. Было десять.
— Почему вы молчите?
— Откуда вы знаете, что я так рано читаю газеты?
— Какие газеты?
— Вы что, не читали?
— Что я должен был читать?
— Статью о вас, «Большой успех молодого ученого».
— Клянусь сестрой, не читал.
Мака счастливо засмеялась. Она поверила, что молодой человек клялся искренне. И сама клятва сестрой понравилась ей.
— Поздравляю вас!
— Большое спасибо. Вы согласны?
— Хорошо. Приезжайте в одиннадцать.
Ведя за собой гостя, Мака открыла двери большого павильона. С потолка огромного помещения свисали «юпитеры». Оно было совершенно пустое — ни людей, ни вещей. И лишь черный рояль в углу казался незаметно пробравшимся сюда буйволом.
— Вам нравится? — спросила девушка Рамаза.
— Я восхищен!
— Усы придают вам совсем другой вид.
— Плохой или хороший?