Спор можно и проиграть

OSima

Морозова понимающе улыбнулась и произнесла фразу, которая казалась дикой в исполнении милой брюнетки:

— Пусть рискнет. Я ей лично вырву язык.

Девушки переглянулись и на несколько секунд замерли, глядя друг другу в глаза. Хотя угроза Ани была сильно преувеличена, но Гроттер знала, что подруга действительно костьми ляжет, чтобы её защитить. Они могли бесконечно спорить и даже ссориться, но еще со школьных времен мгновенно забывали обо всех этих глупостях, едва кто-то осмеливался хотя бы просто недобро взглянуть на одну из них. Но из немого диалога пришлось возвращаться в реальность, где Глеб всё так

же стоял рядом, а люди вокруг болтали и спешили на занятия.

— Бывшая твоего… парня? — последнее слово он почему-то едва не выплюнул, но Таня вновь лишь кивнула, решив не акцентировать внимание на чужом тоне. — Может, я могу как-то помочь?

— Спасибо, но я правда не думаю, что об этом стоит беспокоиться. Женские угрозы чаще всего остаются только угрозами, — она тепло улыбнулась и, не удержавшись, тут же подмигнула: — Если что, я забью во все колокола, и ты услышишь.

— Надеюсь, всё же обойдемся без набата, — он весело дернул Таню за хвостик, и напряжение, сохранявшееся до сих пор, наконец-то спало. — Думаю, всем нам пора. Если, конечно, ты не хочешь заняться чем-то поинтереснее. Например, попозировать мне, — миг, и он превратился из приятного парня в рокового Бейбарсова, от которого девушка бегала последние недели. Гроттер скривилась, мгновенно возводя внутри себя полуразрушенные стены самозащиты от таких вот самовлюбленных красавчиков.

— Ты прав. Увидимся… — Таня прикусила язык, едва не сказав «позже».

— Конечно, увидимся. Только больше не убегай. — Девушка, уже развернувшаяся, чтобы уйти, пока вновь не попала в плен его глаз, замерла, а Бейбарсов, весело посмеиваясь, прошел мимо. Неосознанно Таня потянула носом воздух, вновь ощущая приятный аромат.

Морозова стояла, скрестив руки на груди, и вновь, чуть прищурившись, наблюдала за ней, как тогда в столовой. И Таня могла бы поклясться, что знает её мысли: «Да ты и правда влипла», «Не видела, чтобы ты так замирала при своем ветеринаре» и «Дура ты, Гроттерша». Не желая слышать ничего из этого, рыжая отрицательно качнула головой, словно говоря «нет» сразу на все невысказанные слова:

— Не надо, Ань. Давай просто пойдем на пары, — подруга согласно кивнула, и они в молчании дошли до нужной аудитории. Уже на входе, чуть обогнав Таню, Морозова всё же не удержалась:

— Он своего добьется, Тань. Однажды ты просто не захочешь сопротивляться, — и быстро скользнула за парту. Гроттер едва не споткнулась об порог и, злобно сверкнув глазами, села в другом конце аудитории. Это было ребячество, но лучше всего было просто послушать лекцию и отвлечься от ненужных мыслей, чем шепотом доказывать что-то Ане. Особенно если учесть, что нет внутренней уверенности — а без неё в дискуссию с подругой лучше не вступать.

***

Шлюха.

Зайдя в женский туалет, Гроттер замерла, глядя на это слово под своей фамилией на зеркале. На соседнем той же красной помадой её величали уже «мразью». Еще на одном — «сукой». Девушка в ступоре рассматривала каждую букву по отдельности, пока смысл не дошел до неё. Она даже забыла, зачем пришла сюда.

Потом гнев захлестнул её, когда смысл написанного предстал во всей красе, а в голове собрался пазл. Врагов у неё нет, как и просто недоброжелателей. По крайней мере, не было раньше, пока один блондинчик не решил поухаживать за ней. Тогда и появилась Она.

Лиза.

Таня

бросилась в ближайшую кабинку и, схватив рулон туалетной бумаги, принялась оттирать надписи. На оскорбления плевать, главное убрать фамилию той, кому они адресовались. Но чертова помада только размазывалась по зеркалу, но оттираться не желала. Девушка оторвала кусок бумаги, намочила и принялась за дело вновь — теперь «Гроттер» почти перестала угадываться.

Какие-то студентки захихикали, войдя в туалет и заметив происходящее. Рыжая едва сдержалась, чтобы не рявкнуть что-то. Плевать, пусть смеются. Ей-то что?

Когда в красном пятне над матами уже невозможно было разобрать фамилию, Таня вернула рулон в кабинку и вцепилась руками в раковину, сдерживая желание разбить каждое из этих зеркал. Словно где-то вдалеке прозвенел звонок, и девушка, подхватив сумку, поспешила в аудиторию.

Лучше бы не спешила. Преподаватель, заметив опоздавшую студентку, не стал ругать — отправил прямиком к ректору. Пришлось бросить печальный взгляд Аньке, махнуть рукой и выйти за двери.

В кабинете было на удивление уютно. Гроттер не удержалась и теперь вертела головой, разглядывая множество книг и какие-то награды и грамоты. Взгляд её наконец-то вернулся к ректору, который чуть наклонился вперед и с мягкой улыбкой ждал, пока любопытство студентки будет удовлетворено. Мужчиной назвать его уже было нельзя — дедушка правильнее. Низенький, на голову ниже самой Тани, в опрятном сером костюме, с белой бородой, с массивным перстнем на пальце и удивительно яркими серыми глазами. Прежде рыжая видела его всего пару раз: на дне первокурсника и на каком-то университетском празднике.

— Здравствуйте, Татьяна. Думаю, понимаете, почему Вы здесь?

Догадки были, но девушка всё равно отрицательно качнула головой. Лучше пусть сам скажет, чем она будет подставляться. Руки почему-то дрожали, хотя плохого ничего она не сделала.

— Понимаете, Таня, университет — это учебное заведение. Люди поступают и приходят сюда учиться. Именно образование должно быть у Вас на первом месте, — он тяжело вздохнул и продолжил: — Я в курсе про некоторые надписи в нескольких женских туалетах нашего ВУЗа.

«Значит, не в одном постаралась. Сука», — мелькнула мысль, прежде чем Гроттер отчаянно покраснела.

— Конечно же, я не думаю, что Вам это приятно. Просто впредь постарайтесь сделать так, чтобы вся Ваша личная жизнь оставалась за этими стенами.

И это всё? Таня удивленно вскинула брови, ожидая, что последует продолжение. Хоть какое-то. С трудом удавалось поверить, что ректор вызвал её и сказал всего-то пару фраз, но молчание затягивалось.

— Я могу идти? — сидеть, пожалуй, не имело смысла. Старик коротко кивнул в сторону дверей:

— Да, Таня, Вы свободны. Помните о моей просьбе.

***

Физкультура была последней парой. Многие отлынивали от неё как могли, но Гроттер ходила — вместе с Морозовой, которая каждый раз проклинала весь мир после очередной пробежки и обещала, что это последний раз, когда она повелась на уговоры подруги не прогуливать.

Стоя в душе и послушно держа полотенце, Анька продолжала причитать:

— Вот зачем это нам? Я просто красавица, ты тоже ничего, лишнего веса за тобой не наблюдается. А такие занятия доводят только до сердечных приступов.