Спорим на разбитое сердце?
Шрифт:
Вечером, чтобы не мучить себя мыслями об Августе, она отправилась гулять только с Марком, потому что Ви и Итан уехали куда-то вместе. Элинор догадывалась, что их «дружеская поездка» была не дружеской, иначе бы поехали всей компанией. Она не была огорчена тем, что Ви скрывала настоящие чувства, вероятно, потому, что она сама так же делала.
— В последнее время мы стали редко общаться, — вслух заметил Марк. Лицо его было слабо озарено вечерним кофейным небом. Элинор посмотрела на него, и девушку охватила неопределенная грусть, не имеющая ни начала, ни конца, словно она всегда испытывала ее, но никогда прежде не
— И еще… ты немного изменилась.
— Я? — удивленно переспросила Элинор, нахмурившись. — Каким образом?
— Будто стала мягче.
— Чушь, — она искусственно усмехнулась. — По-твоему, кто я? Пластилин в микроволновке?
— Это все из-за Августа, верно? — словно не слыша ее, продолжал друг. — Ты испытываешь к нему что-то?
Элинор, приостановившись, заглянула в глаза Марка, оценивая шансы на удачную ложь.
— Кончено, нет.
Они зашли в сквер, в котором Элинор и Август упали в пруд. И сели они на лавочку именно напротив этого пруда.
Погода стояла прохладная, вещавшая о приближающемся конце лета. Небо догорало стремительнее, словно питающееся керосином, в один момент вспыхивало сочно, пугающе ярко, стойко держалось весь день, но как только смеркалось, оно тут же затухало, точно накрытое плотным сине-коричневым покрывалом. Листья от времени и жары покрывались охристыми пятнами, и так на пышной изумрудной шевелюре деревьев появлялась желтая проседь. Веселая ароматная трава местами примялась и росла уже не плотно друг к другу, а с каждым днем редеющими группами. Даже благоухание воздуха менялось с приторности букетов цветов и морского воздуха на спокойную влагу дождя и кисловатость гроз. Звуки затихали раньше. И биение сердце теперь было слышно отчетливо, как никогда.
— Почему ты спросил? — вдруг поинтересовалась Элинор. Марк не стал увиливать.
— С тех пор, как мы стали реже общаться, мне чего-то не доставало. Когда я проводил время с Итаном и Ви, я не все равно испытывал нехватку чего-то важного. А потом я вдруг понял, что мне не хватало именно тебя. — Всегда спокойный взгляд парня теперь отливал огнем. Он не был очевидным, порывистым, он словно был отражением того огня, что пылал где-то внутри, но не на поверхности. Истинное тепло разливалось по всего его телу, и рука согревающее коснулась ладони Элинор. Она вздрогнула. Вздрогнула, оттого что Марк отнесся к ней со всей искренностью, в то время как она со скрытым притворством.
Парень продолжал говорить.
— Я боялся, что Август понял, насколько ты ценна раньше меня. Возможно, он понял, но если ты не испытываешь к нему чувств, это не так важно. Важна ты, Эли. Прежде, чем ответить что-либо мне, подумай, ладно? Я также долго думал. Теперь моя очередь ждать.
Он прощально улыбнулся. О, какой молодой, грустно-добродушной была эта улыбка! Она так ясно отражалась в памяти Элинор, что девушка просидела на скамейке еще пятнадцать минут, растворившись в словах Марка. Рука, которой он коснулся, все еще пылала и дрожала, но затеи Элинор поняла, что пылала не только рука, но и все тело.
Утром проснувшись, она чувствовала странное чувство бодрости, несмотря на то, что не помнила, во сколько пришла домой и уснула. Впрочем, она не уверена в том, что вообще спала: за ночь Элинор все решила, разобралась во всем.
Во-первых, их пари с Августом закончилось.
Во-вторых, она любила Марка, но совершенно иначе. Может быть, не появись Август, эта любовь расцвела бы в чарующую, но сейчас она лишь нераспустившийся бутон ранней весны, и холода не позволят ему проявить цвет. Их любовь будет оставаться бутоном до тех пор, пока чувства Элинор не повернутся к нему южным полюсом, а к Августу — северным.
Теперь она дышала легко, чувствовала ясность жизни, все ее поступки и мысли имели причины и цели, как это бывает у других людей. Наконец, она решила вернуть футболку Августу, а затем непринужденно завязать с ним разговор, объяснить все, что пережило ее сердце за эти дни. И тогда она сможет смеяться, любить, целовать — одним словом жить.
День назло тянулся долго. Отряд Августа как старший первым уехал на экскурсию сразу после завтрака. Другие два отряда должны были отправиться вечером, со старшими вожатыми. Впрочем, Элинор не пришлось скучать. Один мальчик из отряда рисовал Ноэлю татуировку на руке. Ради приличия девушке пришлось отругать их, но затем она сама нарисовала Бэтмена черной ручкой на левом боку Ноэля, где «татуировку» не увидел бы старший вожатый. Затем она поймала компанию ребят, играющих в бутылочку (вместо бутылочки у них была упаковка от шампуня). Она посмеялась, разогнала их, посоветовав играть в эту игру хотя бы через год, но Эрик обиделся на нее. Она так и не смогла выяснить почему. После обеда она предложила украсить их комнату, и все дети дружно рисовали плакаты, а Элинор даже пообещала принести некоторые крутые плакаты из дома.
Она так и не встретила Августа в лагере, несмотря на то, что видела его прибывший отряд. Старший вожатый заменил его раньше, чем закончилась смена. Элинор хотела позвонить, но решила, что такие вещи нельзя обсуждать по телефону. К счастью, она встретилась с Брианной, выходившей из главного кампуса лагеря.
— А, Эли, привет, — мило поздоровалась та, собираясь завести дружескую беседу. — Ты в порядке?
— Не знаешь, где Август? Кажется, он ушел сегодня раньше, чем обычно, — напрямую спросила девушка. Уголки пухленьких губ Брианны опустились, брови слегка извились в серьезной дуге — лицо Брианны укрылось сочувствующей тенью эмоций.
— Кажется, его бабушке стало плохо, так что он сломя голову ринулся в больницу.
Брианна опешила, когда и Элинор вдруг бросилась бежать, даже не попрощавшись. Она села на первый же автобус, идущий до больницы, в которой работала ее мать. Все время, пока ехала, она нервно прикусывала ноготь, задумчиво прислонив голову к окну. Насколько критическое состояние бабушки? Что чувствует Август, сидя там один? Что случится с ним, если его любимая бабушка умрет?..
Все эти вопросы стучали в голове Элинор так сильно, что она едва не пропустила остановку в попытках заглушить свое нервное состояние. Она нашла медсестру и узнала, что пациентка Миссис Грин находится в ОРИТ. По дороге Элинор чуть не столкнулась с парочкой, посмотревшей ей огорченно вслед.