Спортивное предложение

Олдридж Джеймс

— Если обвинение основывается на уликах, подобных тем, с какими мы уже ознакомились, я напишу соответствующее представление в более высокую инстанцию. Это просто смешно!

Он бросил карандаш на стол и сел.

Председательствующий, кипя негодованием, предложил отцу высказывать подобные замечания в установленное для этого время, а не при допросе свидетелей.

— Иначе вы повредите своему клиенту и себе самому, мистер Квэйл, — добавил он.

Отец никак не отозвался на слова судьи, и тот разрешил Скиттеру Биндлу сесть.

Последним свидетелем обвинения

был Алан Смит, инспектор штата по каналам и рекам, специалист по ирригации и борьбе с наводнениями. Он раз в месяц посещал Сент-Хэлен и работал в этой должности тридцать лет. Это у него можно было узнать, сколько примерно воды получат фермеры в засушливый сезон. Все в городе уважали его. Смит был высокий, худой человек с седеющими волосами и усами.

Отвечая на вопросы Стрэппа, он сказал, что хорошо знает мальчика Скотта Пири, так как бывал у них на ферме и давал его отцу советы по осушению участка. Где же он видел Скотта Пири в последний раз? Он видел его в то утро, когда был украден пони у Эйров. Было это в пять часов утра возле отмели на большой реке, у буша. Мальчик ехал верхом на пони. Смит окликнул его, но тот, услышав его голос, ударил пятками пони в бока, припустился наутек вдоль берега и скрылся в буше.

— И вы уверены, что это был Скотт Пири? — торжествующе спросил Стрэпп.

— К сожалению, да, — сухо подтвердил Алан Смит.

Это был сильный удар. Я ломал себе голову, как отец справится с неоспоримым свидетельством всеми уважаемого человека.

— Так вот, мистер Смит, — начал мой отец. — Вы рано встали в тот день. Что вы делали тогда на речном берегу?

— Я регулярно инспектирую все отмели.

— Понятно, вы ведь эксперт по нашим водным системам, не правда ли?

— Да.

— Вы, можно сказать, всю жизнь отдали изучению рек и каналов?

— Да, тридцать лет.

— А знаете ли вы кого-нибудь, кто после одного или двух лет практики мог бы тоже считаться экспертом в вашей области?

— Нет. Требуется намного больше времени, мистер Квэйл, чтобы научиться тому, что знаю я.

— Ясно. Вы, значит, считаете, что дело надо знать основательно. Именно поэтому вы хороший эксперт, так ведь?

— Видимо, так.

— Самоучка, например, даже толковый, не мог бы знать столько, сколько знаете вы, и, возможно, допускал бы серьезные ошибки?

— Да, конечно. Но, откровенно говоря, я не вижу, к чему ведут ваши вопросы.

— Мы тоже не видим! — со вздохом сказал Стрэпп. — Но мы уже привыкли к таким вещам, мистер Смит, так что будьте терпеливы с моим процессуальным противником.

— Я вот к чему веду, мистер Смит, — спокойно сказал отец. — Являетесь ли вы экспертом, например, по валлийским пони?

— Нет.

— А экспертом по мальчишкам-школьникам?

— Нет. Едва ли.

— Наверно, в обоих этих вопросах вы считали бы себя дилетантом, способным допускать ошибки?

— Если вы так ставите вопрос, то да.

— Вы говорите, что видели в то утро мальчика Скотта Пири верхом на пони?

— Да.

— И он пустился наутек (это ваши слова), когда вы окликнули его?

—

Да.

— А откуда вы знаете, что он пустился наутек?

— Это было видно невооруженным глазом.

— Признавая, что вы не эксперт в вопросе о поведении детей, мистер Смит, вы все-таки считаете возможным сказать, что мальчик вел себя именно так, а не иначе?

— Мне казалось это естественным.

— Так! Это уже ближе к делу: это казалось вам естественным. Ну, а пони вы хорошо разглядели, мистер Смит?

— Да, хорошо.

— Была у него подстрижена грива?

— Думаю, что нет, — чуть помедлив, сказал Смит.

— А хвост подрезан?

— Кажется, нет.

— Когда мальчик бросился наутек, как вы говорите, было ли ясно по поведению его и пони, что они спасаются бегством?

— Я не могу этого сказать: вы ведь сами предупредили меня, мистер Квэйл, что я не эксперт по детскому поведению. И уж тем более я не решаюсь судить о поведении лошади.

В зале послышался смех. Но отец только кивнул.

— Совершенно верно, — вежливо сказал он. — Вы честный человек, мистер Смит, и я ценю это. Значит, вы уверены в том, что ка берегу видели мальчика?

— Да.

— И пони?

— Да.

— А какого пони? — Отец словно вцепился в Смита мертвой хваткой.

Мистер Смит заморгал.

— Ну-у, — протянул он, — это был один из валлийских пони, которых разводит мистер Эйр…

— Нет, нет! — нетерпеливо перебил его отец. — Я имею в виду, был ли это тот самый пони? Вы ведь знаете, что мальчика обвиняют здесь в краже пони у мистера Эйра. Так вот, пони, которого вы видели, и был именно тот, что украден у мистера Эйра?

— Я, право, не знаю. Это был просто пони. Вот и все, что я могу сказать об этом.

— Иными словами, вы говорите нам: «Откуда мне знать, был ли это тот самый пони, которого украли?»

— Да, если угодно.

— Итак, вы твердо уверены насчет мальчика, но вы не можете быть уверены, был ли пони, на котором он ехал, украденный или его собственный?

— Да, не уверен. Я не вдавался в подробности, мистер Квэйл. Меня попросили рассказать, что я видел, это я и пытаюсь сделать.

— Я хотел бы задать вам еще только один вопрос, мистер Смит, — сказал отец. — Я не высказываю предположения, я предлагаю вам самому решить: если бы вы видели этого пони очень близко, если бы вы потратили часы, даже дни на изучение его, могли бы вы тогда явиться в суд и сказать под присягой, что это и есть украденный пони?

— Нет, не мог бы, мистер Квэйл.

Отец жестом дал понять, что он кончил допрос и, по сути дела, доказал несостоятельность обвинения.

Потом отец оглянулся вокруг, словно недоумевая, что здесь, собственно, происходит. Но я понимал, что он еще не выручил Скотти из беды. Он отчасти поколебал показания свидетелей, даже высмеял их, но судьи были еще далеки от того, чтобы отпустить Скотти на все четыре стороны.

— Не полагаете ли вы, что было бы правильно теперь разрешить вашему юному доверителю предстать перед судом? — саркастически осведомился у отца судья.