Спортивное предложение

Олдридж Джеймс

А когда я сказал, что теперь суд будет решать, кто этот пони — Бо или Тэфф, — началась уже настоящая перепалка. Может ли суд вообще решить такой вопрос?

— Неужели это все, чего твой старик мог добиться? — спросил кто-то.

— А этого мало? — возмутился я. — Не может же Скотти бесконечно прятать Тэффа. Они нашли бы его, и Скотти не видать бы пони как своих ушей.

— Они и должны были найти пони и отдать его Джози Эйр, — сказала Пинни Пайпер, лучшая наша исполнительница шотландских танцев. — Все знают, что Скотти

переплыл реку и украл его.

— А я никак не пойму, каким образом суд может установить, чей это пони, — настаивала Джиль Адамс. — Все пони у Эйра как близнецы.

Мне пришлось признаться, что я и сам не знаю, каким именно способом суд может это установить.

— В таком случае, его получит Джози Эйр, — заявил сутулый, длинноногий Боб Снид, завзятый пессимист. — Они ни за что не дадут Скотти оставить его у себя.

Только теперь мы заметили, что учитель английского языка мистер Кэннон стоит в дверях и слушает. Мы стали рассаживаться, а он подошел к своему столу.

— Ты был сегодня в суде, Квэйл? — спросил он.

— Да, сэр, — сказал я.

— Доложил ты об этом директору?

— Нет, сэр. Мисс Хильдебранд видела меня там и задала мне написать сто строчек.

— А что она велела тебе написать?

— «Мы должны уважать того, кто ищет справедливости для всех».

— Тогда я даю тебе написать пятьдесят раз нечто другое: «Я никогда не должен идти против закона, даже если он кажется мне несправедливым».

Я удивился. Нам всегда нравился мистер Кэннон, потому что он был хорошим футболистом — быстрым и точным. Но он явно примкнул к противоположной стороне, и я во второй раз за этот день изменил свое отношение к человеку.

Когда вернулся в школу Скотти, все началось сначала.

На перемене десятка два ребят собрались вокруг него у старой колоды, издавна лежавшей на школьном дворе. Всех нас интересовало, где он скрывает пони, когда приведет его и как он догадался, что это Тэфф. И самое главное — какой секретный знак он собирается поставить на пони, чтобы сержант Коллинз или Эллисон Эйр не подменили его. Одни советовали впрыснуть в ухо синей краски, другие — намазать дегтем хвост, третьи — забить в копыто пенсовую монету.

— Ничего этого мне не надо, — сказал Скотти, — я и так его всегда узнаю.

— Послушай, ты все-таки сделай какую-нибудь отметку, чтобы знали о ней только мы, — настаивал Джек Синглтон, страстный любитель кино; он носил очки с толстыми стеклами, а большой палец на руке у него был кривой. — И самое лучшее, — добавил Джек, — это поставить клеймо каленым железом.

— Ну да! — возразил Боб-пессимист. — Они сразу заметят и поставят такое же на другом пони.

Скотти молча слушал наши споры и советы. Он все еще был под впечатлением суда и явно обрадовался, когда раздался звонок и надо было возвращаться в класс. А как только занятия кончились, он мгновенно

исчез. Мы с Томом уходили из школы под шум нового спора между враждующими партиями.

Оказалось, что Скотти ждет нас возле дома доктора Тэплоу. Башмаки, в которых он явился в суд, висели теперь на шнурках у него на шее. Он, как обычно, неожиданно вынырнул откуда-то нам навстречу.

— Послушай, Кит, — сказал он, — твой отец сказал, что надо привести Тэффа. Говорит, что если это действительно Тэфф, то он его отстоит. Как, по-твоему, он может доказать это?

— Я не знаю, Скотти, — признался я. — Но раз он говорит, значит, может. Вот только ты сам-то уверен, что это действительно Тэфф?

— Я-то уверен. Но почему бы тебе не спросить, как он будет это доказывать?

— Я попробую.

— Мне надо знать.

— А почему ты не спросишь его сам? — сказал я Скотти.

— Мне не хочется спрашивать у него.

Я его понимал. Даже нам не так просто было задавать отцу вопросы, что уж говорить о Скотти.

— Попробую, — повторил я. — Но не думаю, чтобы отец что-нибудь сказал мне. Когда ты приведешь Тэффа?

— Завтра утром. Твой отец будет ждать меня у полицейского загона в половине девятого.

— Не беспокойся, Скотти, — сказал я, — отец знает, что делает.

— Он говорит, что пройдут недели, пока соберется новый суд по этому делу, а пока Тэффа будут держать в полицейском загоне…

Мы втроем шли по улице, опускавшейся с холма, когда нас догнал «мармон», и Исси Сайон, владелец фабрики прохладительных напитков, крикнул:

— Хотите прокатиться, ребята?

У нас были хорошие отношения с Исси. Иногда, правда, мы утаскивали пустые бутылки из-под кока-колы, грудой лежавшие у него на заднем дворе, и продавали ему же по пенсу за штуку. Он знал об этом, но не очень сердился.

— Ну? — крикнул он, видя, что мы колеблемся.

Поездка в «мармоне»! Мы с Томом не стали ждать повторного приглашения, но Скотти вдруг кинулся в сторону и махнул через забор. Он по-прежнему не доверял людям, особенно тем, которые ездят в собственном «мармоне».

— Куда он удрал? — спросил Сайон.

— Он не хочет ни с кем разговаривать, — ответил Том. — Он сыт по горло.

Мистер Сайон рассмеялся:

— И правильно делает. Надо чуять тех, кто за тобой охотится.

— А кто охотится? — спросил Том.

— Я шучу, Том, — сказал Сайон. — Это за Роб-Роем всегда охотились шотландские таможенники. Во всяком случае, ваш старик сегодня честно заработал свой хлеб. Вообще-то я не очень люблю его выверты, но, кроме Квэйла, никто не сумел бы вызволить мальчишку из западни. И готов держать пари, что он выиграет и второе дело…

Ай да Исси Сайон! Я-то думал, что владелец фабрики должен непременно быть на стороне Эллисона Эйра. Но тут, видимо, был особый случай — что-то толкнуло его в ряды защитников Скотти.