Справедливость для всех. Том 1. Восемь самураев
Шрифт:
— Пожалуй, мне стоит принести самые искренние извинения. Наша встреча идет вразрез с правилами хорошего тона и не соответствует давним традициям…
Да уж, подумал Шотан, более чем. По сложившимся канонам такой визит следовало предварить, по меньшей мере, пятью шагами, начиная со слухов о желательности подобного мероприятия, как бы невзначай пущенных через клиентов и друзей. В случае крайней нужды считалась допустимой (хотя на самой грани приличий) и укороченная версия, однако даже она стояла очень далеко от происходящего здесь, сейчас. Вслух же граф уверил
— Замечательно, — качнул головой приматор, и Шотан уверился в том, что старик, несмотря на бодрый вид, очень болен. Шея его двигалась рывками, будто на долю секунды заклинивая в каждом позвонке, губы же кривила гримаса боли, настолько привычной, что хозяин ветхого тела воспринимал ее как неотъемлемое качество и не пытался скрывать.
— Коль уж мы начали так славно и хорошо, минуя ритуал, я скромно предложу и в дальнейшем придерживаться… — старик сделал многозначительную паузу. — Подобной неформальности. Увы, ночь коротка, а вопрос, требующий нашего внимания, весьма… значим.
— Склонен согласиться, — теперь наступила очередь графа качнуть головой в знак понимания.
Шотан подумал, не сказать ли что-нибудь вроде «признателен за снисхождение к моей скромной особе», но передумал. Старому чучелу что-то было нужно, очень сильно. И тайно. Старик Фийамон никогда в жизни (по крайней мере, официально) не посещал столицу Империи, отговариваясь тем, что воздух большого города вреден для слабой груди, порождая чахотку и другие неприятности.
Ростовщик испытывает нужду, что ж, поможем просителю, сберегая ценное время.
— Чего вы хотите? — прямо спросил Шотан. — Или, точнее, кого вы желаете убить?
— Резко, — поморщился герцог. — Очень резко. И не куртуазно.
— Ночь коротка, — напомнил граф. — А ко мне редко обращаются затем, чтобы выслушать мнение о серебряной эпохе староимперской поэзии. Мои таланты лежат в иной области.
— Что ж, справедливо, — патриарх сложил пальцы домиком. На правой кисти суставы почти не гнулись, вновь утверждая графа в правильности наблюдений относительно здоровья собеседника.
— Тогда потратим время с пользой, — решил старик. — Я не хочу, чтобы вы кого-то убили. Хотя… не исключено, что подобная услуга… дружеская, разумеется, ни в коем случае не возмездный заказ… понадобится в дальнейшем. И не единожды.
Шотан отметил это как интересную мысль на будущее, внешне же сохранил безразличный, едва ли не скучающий вид. Хотя вряд ли обманул этим старого лиса.
— Но сегодня я хотел предложить вам иное.
— Что же именно? — Шотан был не на шутку заинтригован. Он, конечно, привык уже находиться близ Трона и непосредственно участвовать в определении судеб мира, однако тайная встреча с одним из Двадцати, представителем по-настоящему высокой аристократии — это, прямо скажем, нерядовое событие. И перспективное.
— Император Оттовио замыслил поход на север. Большой поход, каких не было уже много десятилетий. Для вразумления «Огненной реки».
Старик не спрашивал, не намекал,
Хорошие шпионы, подумал Шотан, очень хорошие. Граф не ждал, что грандиозный замысел разгрома Чайитэ удастся надолго сохранить в тайне, однако был впечатлен тем, как быстро секрет просочился наружу, из дворцовых покоев. Впрочем, положение великих ростовщиков Ойкумены вынуждало знать все и про всех.
— Здесь следует сказать «мне о том ничего не ведомо», — ответил граф, позволив явиться некоторой и весьма красноречивой недосказанности.
— Разумеется, — поощрительно улыбнулся патриарх. — И вам, дорогой фо-ишпан, уготована значительная роль в грядущем… предприятии.
— Что ж, если бы подобное, в самом деле, планировалось, — склонил голову Шотан. — Очевидно, Его Величество мог бы оказать некоторую милость и облечь меня доверием.
— Более того, император Оттовио вполне мог бы назначить вас командующим. И непременно назначит, поскольку иных, более достойных кандидатур в его окружении попросту нет.
Справедливо и точно замечено, подумал Шотан с толикой оправданного самодовольства. Каждый из Ужасной Четверки обладает собственными талантами, но командира лучше, чем Безземельный в их числе не сыскать. Гайот, конечно, хорош в искусстве боя и осад, но князь умеет водить в бой пехоту, а исход войн решает кавалерия. Кроме того, лучшая в Ойкумене конная рота идет в сражения под флагом графа Шотана. А скоро этих рот окажется больше — и все они будут организованы по образу и подобию отряда Безземельного, командовать ими станут его ученики, друзья и ставленники. Сила тяжелой кавалерии будет стиснута в одном кулаке, и его удар принесет победу Оттовио. А самому графу… впрочем, здесь открывались головокружительные перспективы, над которыми Шотан хотел подумать отдельно и в одиночестве. Ведь королевству нужен король, а если все пройдет, как задумано, трон Северо-востока окажется пустым…
Фийамон будто читал мысли собеседника, он протянул паузу ровно настолько, чтобы череда сладостных чаяний пронеслась в голове Шотана, и продолжил неожиданным:
— Мое предложение просто и безыскусно. Проиграйте эту кампанию.
Граф едва не поперхнулся, моргнул в растерянности, сложив руки на груди. Оглянулся, думая, что где-нибудь за портьерой подслушивает специальный слуга. Лишь сделав эти ненужные, вредные телодвижения, Шотан вновь обрел самоконтроль и выпрямился, придав холеному лицу выражение бесстрастной мраморной статуи.
— Решительное предложение, — сказал он. — Безапелляционное.
— Семья Фийамон зарабатывает не долгими речами, — усмехнулся вредный старик. — А делами. Дело я и предлагаю.
— Звучит предложением измены, — пробормотал Шотан, лихорадочно думая, как бы хитро вывернуть себе на пользу несущиеся вскачь события и речи. Строго говоря, он предполагал, что придет к чему-то в этом роде, однако старый хрен рубанул сплеча и до самой земли. К такому Безземельный оказался не готов и явственно потерял лицо. Это было… неприятно. Унизительно и обидно.