Справедливость-это женщина
Шрифт:
– Ты и есть красивая.
– О! Джо. Джо. – Теперь она закрыла глаза и склонила голову.
– Послушай меня. Послушай меня, Бетти! – сказал он с нежностью. – Я тебя по-настоящему разглядел лишь в ту ночь, когда ты умирала. И знаешь, тогда у тебя была неподдельная красота, и ты сохранила ее. Она заключается в твоих глазах. Я никогда не считал тебя некрасивой, а теперь, с тех пор как… как мы знаем о своих чувствах, ты обрела красоту, которая будет возрастать с годами.
Когда она часто заморгала, он обвел пальцами контуры ее губ и сказал:
–
– О, милый, необходимо все обдумать, тщательно обдумать! Многие могут пострадать.
– Элен не пострадает.
– Нет, здесь ты ошибаешься. Если бы ты избрал кого-то еще, она могла бы простить тебе, но не простит, если избранницей буду я. Представляю, что она наговорит обо мне…
– Ничего не наговорит, она уже долгое время встречается в Лондоне с другим мужчиной.
Когда она никак не отреагировала на это, он сощурил глаза, глядя на нее, и сказал:
– Ты знала?
– Да.
– И ничего не сказала?
– Как я могла?
– Да, как ты могла? Но видишь, теперь это облегчает ситуацию; она не может бросить в тебя камень.
– Хочется надеяться, что это так.
– Бетти, мы должны сблизиться; ты мне нужна. А я тебе нужен?
Ее рука сжала его руку и, глубоко заглянув ей в глаза, он нежно проговорил:
– Где? Когда?
Бетти отвела взгляд.
– Я думала над этим. В своем последнем письме леди Мэри писала, что ей нужно удалить четыре зуба и ей придется провести ночь в больнице. Она… она ложится в следующую пятницу.
Бетти повернулась к Джо лицом, и влюбленные долго смотрели друг на друга, затем он поцеловал ее в губы; после чего, подав руку, помог ей выйти из машины и сесть на переднее сиденье.
Леди Мэри встретила Бетти характерным для нее восклицанием.
– Ну наконец-то! – проговорила она. – Боже мой! Вы похожи на чучело. Что они с вами сделали? Они уработают вас до смерти. – Затем она повернулась к Джо и сказала: – Хочу вам сказать вот что: можете звонить, свистеть или посылать дымовые сигналы, но она пробудет здесь минимум месяц, а то и вообще не вернется к вам, будь на то моя воля.
Некоторое время спустя, когда все они сидели в гостиной, Бетти улучила момент и спросила:
– А как вы поживаете?
– Я? О, я в полном порядке, только вот эти проклятые зубы. Я бы не стала их удалять, хотя боль порой сводит меня с ума, но из-за них у меня воняет изо рта, как из помойки. Я обнаружила это недавно. Почему бы людям не сказать, что у вас отвратительный запах? Почему они не подают какой-нибудь знак, не фыркают носом или что-то в этом роде? Я бы на их месте поступила именно так!
Бетти улыбнулась про себя при мысли: «Да, несомненно, вы сделали бы именно так». Но как прекрасно быть здесь! Это все равно что вернуться домой. Эта комната была в два с лишним раза меньше гостиной Элен и уступала по размерам ее комнате, но отличалась большим удобством и уютом.
– Я вам говорила,
– А Добсон и его жена – они уехали?
– Нет, не уехали. Зачем им уезжать? Они понимают, где им хорошо живется. Знаете, что я сделала? Я оборудовала их коттедж ванной комнатой. Да, ванной комнатой. Они в трехстах метрах отсюда по дороге; вдруг они понадобятся мне в экстренной ситуации?
– Вам следует провести к ним телефон, чтобы вы могли звонить им, когда они будут вам нужны.
– Да, да, – кивнула леди Мэри, – конечно. Я это непременно сделаю. Это не понравится ей, его жене. И знаете почему?
Теперь она повернулась к Джо, который скривив губы в улыбке, коротко проговорил:
– Нет.
– Потому что она боится меня, запугана до смерти. И я играю на этом. – Она задорно ухмыльнулась. – Я смотрю на нее, ничего не говоря, а затем издаю рев. И это создание совершает прыжок. Глупая женщина! Мне так и хочется сказать ей: «Ты – дура! Знаешь об этом? Ты – дура. Не следует никого бояться. Если боишься, так имей голову не демонстрировать это». На днях меня прямо подмывало взять ее за руку, притянуть к себе и сказать: «Женщина, присядь и взгляни на меня. Кто перед тобой? Набор старомодной одежды на изможденном теле человека восьмидесяти с лишним лет. Но какое значение имеет тело? Какое значение имеет одежда? Главное – ум, а у тебя, женщина, есть ум. Используй его и внуши себе, что ты не хуже других».
Бетти наклонила голову и прикусила губу. Она соткана из сплошных противоречий. Прежде всего она никак не может простить миссис Бейли, что та направила сына учиться в среднюю школу; и тут же она, старая автократка до мозга костей, проповедует равенство. Что было бы, если бы бедная миссис Добсон противостояла ей так, как она предлагает? Но ей не пришлось изыскивать ответ на этот вопрос, так как леди Мэри сама дала его, воскликнув:
– А что ожидало бы бедную женщину, если бы она стала обороняться? – Теперь она, закинув назад голову, разразилась дрожащим смехом. – Я бы вышвырнула ее за дверь. И что это доказывает, мистер Ремингтон? – Теперь она смотрела в лицо Джо.
– Что вы настоящая женщина, леди Эмберс.
– Ну! Неужели… – Ее старая голова качалась, губы поджались, глаза сверкали, и она ответила ему: – Тонко подмечено, но слишком общо. А если бы я задала этот вопрос Бетти, как бы на него ответила она? – Теперь она повернулась и посмотрела на Бетти: – Что скажете, а? Давайте отвечайте!
Прежде чем перевести взгляд на леди Мэри, Бетти посмотрела на Джо и сказала:
– В основном то же самое: это характерное для вас отношение.