Спящая царевна. Совершенно секретно
Шрифт:
Вот только её жуткую ледяную хватку он тоже вспомнил отчётливо. И сейчас, когда она внезапно протянула ладонь, дёрнулся в панике, заёрзал, отползая на пару шагов по мокрой траве, выставил предостерегающе руку.
И для верности ещё рявкнул:
— Не смей меня трогать!
Она уже не пыталась. Девушка отпрянула, нахмурила тонкие брови, взгляд невероятных небесных глаз стал растерянно-виноватым.
Она облизнула губы и произнесла очень тихо, с запинкой, всего лишь одно слово. К счастью, это было русское слово.
—
— Что? — уставился на неё Андрей — нет, он понял, расслышал, но после аварии и всего прочего мыслить здраво и понимать, что происходит, получалось с большим трудом.
Девушка нахмурилась ещё больше, закусив губу, тряхнула головой, словно сердилась.
— Про-сти! — по слогам выдала она.
И вдруг улыбнулась радостно, светло. Кажется, она осталась довольна собой.
— Не хотела… пу-гать…
— Ничего я не испугался! — фыркнул уязвлённый Беркут, отметив, что говорит она очень странно, словно у неё какие-то проблемы с дикцией. — Просто я за рулём, а ты хватаешь. И вообще, что за такое? Разве можно незнакомых людей так вот руками…
— Нельзя? — удивлённо изогнула она бровь.
Андрей умолк на полуслове, не понимая — издевается, или как. Но лицо девушки оставалось столь бесхитростным и изумлённым, что он почти поверил в её искренность.
— Прости! — повторила она, тяжко вздохнув. — Мне надо было. Понять. Твой опыт… Нужен был твой опыт.
Теперь уже Андрей на неё таращился удивлённо, отмечая машинально, что с каждым словом речь её становится всё более плавной, привычной, понятной.
— Не знаю, где я. Не знаю твоё время. Не знаю язык, — девушка развела руками. — Я слушала так твою память. Не хотела делать плохо. Училась. Слышишь, теперь говорю, как ты…
— А ты… русский не знаешь? — Беркутов настороженно разглядывал эту удивительную красавицу — кто её поймёт, может, шпионка какая-нибудь.
— Русский? А… твой язык. Нет, — она снова тряхнула головой, сосредоточенно подбирая слова. — Очень похоже. Говорим с тобой — очень похоже. Но много непонятных слов. Много странных вещей. Время. Много времени прошло. Мир стал другой. Я спала очень долго. Теперь нужно учиться снова. Немного времени… Час. Да, так говорите, час. Через час разум усвоит, что успела посмотреть в твоей памяти. Но мне нужно будет ещё…
Она потянулась к нему навстречу.
— Э, нет! — Андрей снова выставил раскрытые ладони вперёд, словно отгораживаясь. — Не надо мне в голову лезть!
Она покорно отдёрнула руку. Посмотрела исподлобья.
— У тебя кровь… Ударился. Я хотела помочь…
Беркутов только теперь вспомнил про машину и падение. Огляделся и заметил покорёженный уазик ниже по склону. Лобового стекла не было. Похоже, так они и вылетели на улицу. Весь кузов измят. Хорошо, что машина крепкая, но всё равно сомнительно, что отремонтировать смогут.
Кажется, кому-то сегодня несказанно повезло. Если бы они скатились
Только вот голова действительно жутко болит. Левый висок защекотало неприятно. Беркутов коснулся его, потом провел рукой по щеке… Чёрт, в самом деле, кровь…
— Я могу помочь, — она не спускала с него своих больших озёрно-небесных глаз. — Ничего плохого. Просто остановить кровь. Я не трону твою память. Можно?
Беркут напрягся всем телом, готовый в любой момент оттолкнуть эту странную девицу. Да она и сама приблизилась так настороженно, словно с опаской. Тёплая ладонь коснулась его волос почти невесомо.
Тёплая? Андрей едва удержал изумлённый возглас. Действительно, сейчас её руки уже не казались такими стылыми. Вполне обычная человеческая ладонь.
Девушка прикрыла глаза и вдруг затянула нечто похожее на песню — тонко, протяжно, звонко. Голос дрожал и звенел. Андрею показалось, что этот звук отозвался во всём его теле, прокатился по венам, пробежал мурашками по коже.
В том месте, где она касалась его кончиками пальцев, стало горячо. Но это было такое приятное уютное тепло — как прикасаться к нагретому боку печки, или греть руки над костром в ночи.
Боль в голове утихла как по волшебству, и капельки крови перестали скатываться по щеке.
Звонкая «песнь» оборвалась, девушка открыла глаза. И Андрей судорожно вздохнул, в очередной раз утонув в этих прозрачных омутах.
— Спасибо!
— Надо было помочь. Как иначе? Тебе больно — я помогаю, — пожала она плечами смущённо. — И я ведь виновата. Упали из-за меня. Я не хотела. Сама испугалась. Открыла глаза. Всё чужое, странное…
Андрей промолчал. Сейчас он на неё уже не злился, только на себя. В самом деле, надо было понимать…
Человек иной раз спросонок даже дома может чего-нибудь напугаться. А уж на её месте… Она имела право на страх, на крик, а Беркут — нет. Запаниковал и едва обоих не угробил.
??????????????????????????
На мгновение она замолкла, потом решительно продолжила:
— Мой мироключ, он ведь у тебя. Отдашь?
— Твой… Что? — нахмурился Андрей.
Она молча указала пальцем на его светящийся карман.
Беркутов сунул руку за пазуху, но вытащить странную коробочку не спешил.
— Сперва расскажи, зачем он тебе…
— У вас нет мироключей? — удивилась она.
— Если б были, я бы не спрашивал… — хмыкнул Беркут, снова пробежался взглядом по её совершенному лицу. — Но сначала ответь на самый главный вопрос! Кто ты такая?
* * *
— Делия, — она приложила руку к груди, там, где сердце, и чуть склонила голову. — Делия, дочь Ратмира, царя Белогорья и Заряны из земли Тары.