Спящая царевна. Совершенно секретно
Шрифт:
Беркут, правда, тащил рюкзак с тем, что удалось забрать из машины. А он довольно тяжелый получился, и это слегка поубавило прыть Андрея. Но что тут поделаешь — бросать что-то нужное в уазике не хотелось, сгрузить же часть своей ноши на Делию ему даже в голову не приходило. Она же девушка, и гостья, и ещё… царевна!
О последнем Андрей всерьёз думать себе пока не позволял. Будет привал, вот тогда и поговорят, и вопросы он свои задаст, а пока нужно поскорее уйти на безопасное расстояние.
??????????????????????????
Слишком
И можно было бы уличить красавицу в обмане или помешательстве… Но тогда и себя надо сумасшедшим признать. Ведь он тоже видел гроб, и чудесное пробуждение, странную чёрную коробочку по имени «мироключ», слышал волшебную песнь, останавливающую кровь.
И вообще Делия не выглядела ненормальной, наоборот, слишком рассудительной, серьёзной и… царственной. Даже в том, как она шагала по лесной тропинке, было что-то величественное.
Несмотря на все заверения, что её платье-паутинка согреет даже в мороз, Андрей отдал новой знакомой свою куртку, которая, разумеется, была Делии не по размеру. Но она даже эту бесформенную и бесцветную штормовку несла на своих плечах как царскую мантию.
Словом, Андрей всё больше склонялся к тому, чтобы заранее поверить в любые, даже самые невероятные, рассказы.
Любопытство его так и распирало! Что ещё она расскажет? Что она про него самого говорить начала? Какие-то предки-воины…
Мужчины из их семьи, как и большинство советских людей, на фронте были, и Егор, отец Андрея, даже смог вернуться.
Кто бы мог подумать, что того, кто обманул войну, убьёт жизнь мирная…
Нет, вот отца сейчас точно не стоит вспоминать! Не о том твои мысли сейчас должны быть, Беркут, не о том!
Да, в каждом послевоенном ребёнке эхо войны греметь продолжало, хоть и не дошла проклятая до Сибири, хоть и не видели они своими глазами ни танков, ни бомбёжек, ни фрицев. Наверное, в душе Андрей действительно был настоящим бойцом, воином — да точно был!
Но Делия пыталась рассказать что-то другое…
Как же хочется расспросить скорее, но тропка слишком узкая, рядом не пойдешь, а «в спину» разговаривать тоже как-то не по-людски.
Ему и самому объясняться придётся: рассказывать, как пришёл пьяный в клуб и решил украсть.
Вот смех-то! Позорище! Что она про него подумает?
Однако, если бы не пришёл и не увёз, Делия угодила бы к каким-нибудь профессорам для изучения. А как можно живого человека изучать?
Интересно, её уже ищут?
Искать будут точно. Вопрос, узнают ли, кто её увез, и как скоро узнают.
Ванька сказал, полковник КГБ его допрашивал. А КГБ это серьёзно. Такого человека одурачить вряд ли удастся. На это Андрей даже не надеялся, а вот в то, что лес, который он знает с детства, будет на его стороне — поможет, укроет и защитит — вот в это он свято верил.
Страхов точно вычислит, что во всём виноват Беркут. Но есть надежда, что это случится хотя бы не сегодня. И тогда солдат отправят на кордон в его зимовье. Значит, туда Делию вести нельзя. Вернее, можно, но оттуда надо будет срочно уходить дальше.
Зато даже кэгэбэшник не сможет вызнать в деревне, где ещё у Андрея есть в лесу свои тайные «берлоги».
Зимовий по лесу много. Беркутов знает их все. Как правило, охотники оставляют в таких временных пристанищах запас еды, сухих дров, спички, лекарства, иногда из одежды что-то. Каждый, кто ночует, делает свой маленький вклад. Мало ли с какой бедой, и в какую погоду попадёт туда случайный путник.
Вот в одной из таких избушек Андрей и собирался сегодня заночевать — почти царские хоромы. Он надеялся, что царевна таким ночлегом не побрезгует.
А, кроме того, у него были ещё и собственные шалаши, пещерки и землянки на примете, мимо которых можно в двух шагах пройти и не заметить. И, если по их следу пустят погоню, такие тайные «схроны» точно пригодятся.
Андрей отвлёкся от беспокойных мыслей, обернулся — его попутчица остановилась неподалёку, с интересом разглядывая что-то в кустах у тропы.
— Что ты там отстала? Всё в порядке?
Беркутов действительно встревожился, в пути ведь всякое может случиться.
Делия выпрямилась, посмотрела на него. На лице её весенним солнышком сияла восторженная улыбка, глаза блестели, будто драгоценные камни.
— Андрей, там белка! Смотри, вон она, на кедр забралась…
Кто-то другой, наверное, посмеялся бы над этим ребяческим восхищением — подумаешь, белка! Но она так счастлива была сейчас, так искренна, что у него не хватило духу даже поторопить Делию, какую уж там насмешку отпустить.
Она сама догнала, без понуканий, оставила в покое зверушку, подошла торопливо. Но улыбка продолжала освещать её лицо… А казалось, она и туманный, сумрачный лес светлее делала.
— Как же красиво тут! Как хорошо! Я так соскучилась по лесу. Чувствуешь, смолой-то как пахнет? А идёшь, будто по перине ступаешь — мох да хвоя так под ноги и стелются! Запахи какие, деревья… К самому небу, к солнышку тянутся… Сколько жизни вокруг, Андрей! Сколько жизни… Если бы ты знал, как я всё это люблю!
— Я… — он запнулся, хмыкнул, качнув головой, — я знаю.