Спят усталые игрушки
Шрифт:
Мы миновали несколько комнат и оказались на большой просторной кухне. Света отперла кладовку, отогнула край линолеума. Под ним обнаружился люк. Девушка с видимым усилием подняла тяжелую крышку. Внутри сразу зажегся свет, и я увидела железную лестницу, ведущую вниз.
– Ступай следом, – велела провожатая и исчезла.
Прижимая к себе правой рукой Веру, я полезла следом.
Ход удалялся от лестницы длинным коридором. Света закрыла люк, но свет продолжал гореть. Кто-то вложил в создание лаза уйму денег. Глиняный пол отлично утрамбован, стены словно оштукатурены.
В конце тоннеля еще одна лестница. Девушка ловко взобралась
Кряхтя, Света закрыла ход. Он был ловко замаскирован сверху кучей хвороста. Я пнула ногой ветки, ни одна даже не пошевелилась. Надо же, приклеены намертво.
– Где машина? – поинтересовалась девушка.
Я растерялась. А и правда, где?
– Не знаю, шли по лесу довольно долго…
– Наверно, вон на тот косогорчик выбрались, – указала Света на пригорок, где вчера мы с Ниной обозревали сверху деревню.
– Точно.
– Туда идем, тут всего две дороги и есть.
– Откуда знаешь?
Света рассмеялась.
– Ходила много раз. «Отец» смоется, а я по лесу гулять отправляюсь, все бежать пыталась, только без машины никак. Я ведь почему решилась к тебе обратиться. Беременная я, три месяца почти. Хочу аборт сделать, боюсь чудище родить. Вот и металась по округе – вдруг, думаю, кто проедет! А никого! Тут на много километров никакого жилья, лишь брошенные деревни. Мне неделю идти, видишь, что с ногами.
И она задрала юбку. Я невольно отшатнулась, все лодыжки покрыты гноящимися трофическими язвами.
– Что это?
Света пожала плечами:
– Хрен его знает. Сначала маленькая была, потом инфекция попала, гноиться стала. Трофическая язва – дело тонкое, это я как бывший медик говорю. Правда, на стоматолога выучилась, но кое-что из общего курса помню.
В этот момент за забором начали раздаваться мерные удары колокола. От неожиданности я чуть не уронила ребенка.
– Не бойся, – пояснила бывшая сектантка, – подъем бьют, на работу пора.
– Нас не хватятся?
– Нет, да и некому. Николай с Ниной уехали, а остальным без разницы, думаю, и не заметили тебя. У них сейчас дел полно – скотину подоить, свиней покормить, кур выпустить, рассаду готовить. Натуральным хозяйством живут.
Быстрым шагом мы заторопились к лесу и через секунду запетляли между вековыми деревьями. Неожиданно в голову пришла дикая мысль: что, если Николай и Нина, решив, будто я, одурманенная, валяюсь в избе, забрали «Вольво»? Парочка думает только о деньгах, а такая машина стоит не одну тысячу долларов!
Но, наверное, у «святого отца» не дошли руки до тачки, потому что верный коняшка мирно скучал на полянке. Я уложила девочку на заднее сиденье и завела мотор.
По дороге рассказала Свете все, что знала про Людмилу. Девушку потрясла ее смерть.
– Говоришь, сестра Николая?! Ну никогда бы не поверила, хотя видела, что у них какие-то особенные отношения. Честно сказать, думала – она его бывшая любовница, хотя…
– Что?
– Николай ведь пастве как объяснил, когда меня у себя поселил. Дескать, помощница я его, «напиток веры» раздаю, молельный зал готовлю. Сектанты уверены, что он девственник, никто ничего дурного и не думает. До меня в помощницах другая ходила, Таня Аверкиева. Год примерно у него жила, а потом в Палестину уехала.
– Куда? – удивилась я. – В Палестину?
– Ага, –
– Почему?
– Видишь ли, – проговорила Света, с видимым удовольствием вытягивая ноги, – он тут разболтался разок, расслабился. Очень ему сына надо, на девочек наплевать, а мальчик просто необходим. Якобы и у деда был такой же дар, как у него. Он бешеных собак взглядом тормозил и из всех окружающих веревки вил. Отцу таланта не досталось, а Николаю отсыпалось полной мерой… Но, говорил, программа в нем заложена – родить наследника, чтобы ветвь не засохла. В семье у них всегда много девочек получалось, мальчик же только один. Жениться Николай не имеет никакой возможности. Нормальную бабу завести трудно, начнет допытываться, что да как, откуда деньги, где работаешь. Деревню-то он надолго оставить не может, максимум на неделю. Сектантов следует постоянно «подпитывать» на сеансах, на одних наркотиках далеко не уедешь, потом человек мучиться начинает, голова болит. Меня знаешь как крутило, когда сеансы прекратились да «напиток веры» перестала принимать! Только у Николая противоядие есть, через десять дней на ноги меня поставил. Вот он и выискивает среди «путников» молодых баб. Хотя, по большому счету, женщины ему без надобности, трахается, как работу делает… Небось Аверкиева девчонкой разродилась… Где-нибудь в лесу и зарыл обеих… И меня такая же судьба ждала! Знаешь, как перепугалась, когда поняла, что беременна! Жизни, значит, девять месяцев осталось, ну, предположим, если мальчишка появится – года два. Выкормлю, и не нужна, слишком много знаю.
– Да зачем ему обязательно ребенок?
– Не знаю, – вздохнула Света. – Говорит, нужен. А тебе это к чему?
…К девяти утра мы добрались до Нагорья. Марья Сергеевна, увидав Свету и Верочку, попыталась упасть в обморок, но я строго ее остановила:
– Быстро собирайте необходимые вещи, документы, деньги, и уезжаем.
– Куда? – в один голос спросили девушка и пожилая женщина.
– Ко мне, в Ложкино, там Николай вас не достанет: во-первых, адреса не знает, во-вторых, территория отлично охраняется.
– Но как же? – забормотала Марья Сергеевна. – А ваши домашние что скажут?
– Ничего, – ответила я, подталкивая Балабановых к дверям, – никто ничего не скажет, они привыкли.
По дороге в Ложкино разработали хитрый план. Марья Сергеевна – дальняя родственница моей первой, ныне покойной свекрови Элеоноры Яковлевны. Света, естественно, ее внучка, Верочка – правнучка.
Узнав, что девочка на самом деле ей не родная, старуха твердо сказала:
– Слышать ничего не желаю, люблю девочку всем сердцем и воспитаю, как свою. Да мне, кстати, и деньги дадены не маленькие для этого.
«Их могло быть намного больше», – подумала я, вспоминая стрелочницу Люсю.
– У меня, – завела я разговор, поглядывая в зеркальце, – есть хорошая квартира в Верми. Это Сибирь, лететь туда чуть больше четырех часов. Имеется там и добрая знакомая, даже родственница. Пару дней у меня перекантуетесь – и в путь. Стоматологи везде нужны, выпускники московских вузов высоко ценятся. Устроитесь, обживетесь, дом в Нагорье продам, вышлю вам деньги, а квартиру оформлю на Свету.
Женщины молчали. Потом девушка тихо сказала: