Срединные силы. Черное пламя
Шрифт:
Роман пожал плечами.
– У богов другие чувства. Возможно, надо не только отказаться от человеческих страстей, желаний, эмоций, но и растоптать их, перешагнуть через их трупы.
– Пройдешь десять испытаний, а последнее не сможешь. И твоя жизнь станет адом.
Роман отмахнулся, на губах появилась скептическая ухмылка.
– Человек все переживет. А о последнем испытании я уже начал думать, – сказал Роман, затем спросил испуганно:
– Ты чего так смотришь?
Хедрик хохотнул и шутливым тоном
– Да думаю, может прямо здесь тебя прирезать, чтоб других не мучил.
– А сам-то как тех двух воинов распотрошил? У меня бы духа не хватило! – воскликнул Роман.
– Надо было бы убить – убил бы. Сильные страсти в тебе: жажда власти и перемен.
Факелов развел руками.
– Мне кажется, что светлые чувства и добрые дела намного сильнее, – перевел тему Хедрик, – потому Срединные силы больший упор делают на темную сторону миров. Так что ждет тебя, мой друг, много грязных дел.
– Светлое и доброе сильнее? – с сомнением спросил Роман.
– Согласись, что настоящая любовь, как чувство, всегда сильнее самой лютой ненависти.
Роман посмотрел на Хедрика, как на наивную малолетку.
– Ненависть – упорное, довольно ровное, негасимое пламя. А попробуй пронести любовь через всю жизнь подобно злобе – едва ли получится, – сверкнув серыми глазами, безапелляционно заявил Факелов. – Как всеобъемлюща тьма, так и чувства, порожденные ею, настойчивы и продолжительны. Как свет вырывает клок мрака, так любовь и самоотверженность лишь мимолетные порывы, но не спорю – сильные.
– Ничего ты не понимаешь, – с сочувствием произнес Хедрик. – Душой надо чувствовать, а не головой.
– Даже в самом светлом месте можно найти тень, а мрак бывает без единого огонька, – продолжил философствовать Факелов.
– Ты думаешь тьма сильнее?
Роман поднял перед собой руки, покачал головой.
– Нет, они равны. Свет берет мощными ударами, а тьма – настойчивостью.
– А Срединные силы их смешивают, – добавил Хедрик. – Спорить бесполезно – жизнь покажет.
– Хочется самому ей показывать, – мечтательно сказал Роман.
– Я спать, бог недоделанный, – растягиваясь на траве, сказал Хедрик. – Последи пару часов за костром, потом разбудишь.
– Хорошо.
Роман смирился с просьбами-приказами Хедрика, понимая, что без него лес не преодолеть.
Срединные силы поработали и в корыстной душе Факелова – слово «дружба» впервые стало обретать смысл.
Тихо посапывал Хедрик. Роман, отчаянно борясь со сном, с опаской оглядывал кусты, казавшиеся мохнатыми чудовищами. Сразу за поляной что-то урчало, посвистывало и шелестело, держа Факелова в напряжении. Рядом костер лизал ветки, а затем раскусывал их с сухим смачным треском. Роман постоянно зевал, тело казалось ватным.
– Хедрик, – едва слышно позвал Факелов.
Спутник приподнялся
– Что такое?
– Не могу больше, сейчас усну, – заявил Роман и повалился на траву.
Проснулся Факелов от стука собственных зубов. Даже возле костра спать без одеяла оказалось легкомысленно. Не переставая отбивать дробь, Роман начал махать руками и прыгать по поляне, чтобы хоть немного согреться. Размявшись, Факелов завис над почти догоревшим костром.
– Мерзляк, – охарактеризовал Хедрик. – Разминаться лучше с кинжалом.
– Костер слабо горел, вот и замерз, – оправдался Роман.
– Кстати, ягоды на кустах съедобные.
Факелов кивнул и подошел к кустам, украшенным фиолетовыми гирляндами крупных ягод.
– Не похожи на съедобные, – сказал Роман.
Хедрик посмотрел на спутника, как родители на ребенка, которому что-то втолковывали десять раз, а он все равно не понимает. Роман смущенно улыбнулся и положил мокрую от росы ягоду в рот. Фиолетовые дары леса оказались на вкус как клубника, только немного вязали язык, подобно недозрелому корольку.
Четверть часа спустя, набив живот и окончательно согревшись, Роман был готов к пути.
Спутники шли через бесконечное царство зеленых гигантов, наполненное свежестью и диковинными запахами. Тишину нарушали лишь шаги людей да редкая перекличка птиц. Деревья норовили выскочить перед носом, задеть тяжелой ветвью – путникам приходилось петлять.
– А-а, что это?! – заорал Факелов.
– Чего кричишь? – спросил Хедрик, оглядываясь.
Роман, немного задрав левый рукав, показал на черное тельце. Насекомое, размером с крупного муравья, стремительно погружалось в плоть.
– Вот черт, – прошипел Хедрик и сбил Романа на землю.
Воин сел другу на спину и, прижав коленями руки к земле, достал нож.
– Терпи, иначе останешься без руки. Отвернись, закрой глаза!
Романа забила мелкая дрожь. Он нечеловечески взвыл и попробовал освободиться, но Хедрик держал мертвой хваткой. Роман почувствовал, как кровь растекается по предплечью. Воин, словно бесстрастный хирург, вырезал черное насекомое из мягкой плоти. Паразит хотел возобновить атаку, но Хедрик точным ударом разрубил его надвое.
Воин оторвал кусок ткани от рубашки Романа и перевязал раненую руку. Затем он поспешно сгреб небольшую горстку хвороста и достал кремень и кресало. Полетели десятки искр, огонек заалел почти сразу. Факелов глубоко и часто дышал – такой боли он не испытывал ни разу в жизни.
Не прошло и пяти минут, как Хедрик снова оседлал Романа, блокируя ему руки. Воин снял повязку, и сразу запахло горелой плотью. Роман душераздирающе закричал, начал извиваться всем телом, из глаз брызнули слезы. Хедрик отстранил от раны раскаленный нож и отбросил его в сторону.