Срочно нужен гробовщик (Сборник)
Шрифт:
— Такой уютный особнячок, и надо же — убийство, а? — продолжал он, оглядывая спальню. — Там, где я провел ночь, чаем не поили. «Вы думаете, в этих банках что-нибудь найдут?» — спросил я старшего инспектора, но он пропустил мои слова мимо ушей. Да, откопали мы беднягу и поместили какую-то его часть в банки сэра Добермана.
Он подал мистеру Кампьену чашку чая, а сам удобно устроился в кресле, похожем на трон.
— Я поднялся наверх официально побеседовать с племянником Рене, юристом. Думаю,
Ему очень шло восседать на троне. Мускулы, вздымавшие рукава пиджака, казались каменными, узкие глаза блестели так живо, точно он спал всю ночь дома в постели, а не мерз на кладбище.
— Мисс Джессика разоблачила меня, — заметил Кампьен. — Она видела всех нас в парке.
— Конечно, видела, — не удивился Люк. — Нет, что ни говорите, мозги у них у всех есть. Я вам это сразу сказал. Я сам при первом знакомстве ошибся. Но нет, эти люди не дураки.
Кампьен, сидя в постели, помотал головой, и в его потемневших глазах мелькнула какая-то догадка.
— Отнюдь, — тихо произнес он.
Люк отпил немного холодного чая.
— Рене поведала мне странную историю, — начал Люк, — про папашу Пузо, будто бы он без заказа и на глазок соорудил для Эдварда гроб. Пусть он кому другому это рассказывает.
— Да, — кивнул Кампьен. — Я тоже почувствовал, что эта его история с душком. Только не вижу пока, в чем дело. Между прочим, там сейчас мой Лагг, послан с заданием. Это, конечно, неэтично, но они старые враги. Что же он транспортирует — табак? Меха?
Лицо полицейского инспектора потемнело.
— Чертов старик! — зло проговорил он. — Чтобы в моем околотке такой сюрприз. Ни в какие ворота! Древнейший в мире трюк — контрабанда в гробах. Я ему покажу, как водить всех нас за нос. Я думал, что знаю этот участок как свои пять пальцев, и вот на тебе.
— Но может, я и ошибаюсь. — Кампьен старался, чтобы в голосе не звучало утешения. — Гробы, кажется, единственная его страсть. Так что, возможно, его история соответствует действительности. Я нисколько не удивлюсь, если это так.
Люк перестал хмуриться.
— Это и есть главная трудность со всеми этими чудаками. Самая дурацкая история может оказаться правдой. Не буду спорить, старина Джес мастер своего дела, но я бы все-таки не купился на эти его глупости о чувствах художника.
— И что вы собираетесь делать? Обшарить все закоулки его мастерской?
— Да, конечно. Под любым предлогом. Если это вам не помешает. Пузо может и подождать до окончания дела с Палинодами. В одночасье его бизнес не свернешь. Но мы, пожалуй, могли бы захватить его врасплох и отправить на заслуженный отдых.
Кампьен взвесил все за и против.
— А пожалуй, он вас ожидает сегодня, — сказал он. — Да и
— Лагг? Я о нем слыхал, но никогда его не видел, сэр. Мне говорили, он сидел?
— Это было давно, в ту пору, когда он еще не потерял талии. Пытался не очень успешно залезть в дом. Нет, пожалуй, стоит осмотреть апартаменты гробовщика, хотя бы ради проформы. Если что и найдется, то все-таки это ерунда по сравнению с проказами Палинодов.
— Если же ничего не найдется и мы только припугнем его, он на какое-то время затаится. А переполох уляжется — он опять примется за свое, тут мы его и накроем.
Участковый инспектор вынул из кармана пачку исписанных листков, и Кампьена опять поразила пластичность его движений. Он перебирал бумажки, и каждая, точно в рупор громкоговорителя, заявляла о своем содержании: вот — неприятные известия, а это маловажное дело, может подождать, и тд. Все это выражалось игрой света и тени на его живом угловатом лице.
— Гиосцин-гидробромид, — вдруг громко произнес Люк. — А как вы думаете, сэр, есть какая-нибудь вероятность, что у аптекаря Уайлда в каком-нибудь ящичке хранится под замком это невинное вещество?
— Очень небольшая. — Кампьен говорил авторитетным тоном, какой от него сейчас и ожидался. — Помнится, его довольно редко употребляют в медицине. Лет сорок назад им пробовали лечить маниакальные состояния. Приблизительно то же, что атрофии, но действует гораздо сильнее. О том, что это яд, стало известно после того, как Криппен испробовал его на Бель-Эльмор.
Ответ Кампьена не удовлетворил Люка. Глаза его над мощными скулами сузились до щелочек.
— Вам непременно надо побывать в аптеке, — сказал он.
— Загляну обязательно. Но я не хотел бы тревожить аптекаря до вас. Между прочим, советую заняться и доктором.
— Хорошо, — и Люк поставил на листке бумаги какую-то закорючку коротеньким карандашом. — Что же такое этот гиосцин? Вы случайно не знаете, сэр?
— По-моему, это белена.
— Да? Это что, трава?
— Трава, которая, кажется, растет везде.
— Да, наверное, если это то, о чем я думаю. — Голос Люка звучал с такой силой, что в тембре, казалось, есть еще дополнительный звук — легкое рычание. — Когда я учился в школе, я был влюблен по уши в учительницу по ботанике, и мой учебник носил следы этой влюбленности — все цветы в нем были обведены моим карандашом. «Да, мисс, я много занимаюсь… благодарю вас, мисс… у вас такая прозрачная блузка, мисс…» Белена, помню, — это такие мелкие желтые цветочки. Запах ужасный.
— Да, это белена. — Кампьену вдруг показалось, что у него в гостях динамо-машина.