Срочно разыскивается герцог
Шрифт:
Он ненавидел это.
Целый день без нее причинял такую сильную боль, что это тревожило Рейфа. И это обстоятельство убедило его. А еще пустота, которую он ощущал, если Фебы не было рядом – казалось, что его жизнь навсегда останется таким же мелким, одиноким существованием, каким она была сейчас.
Но ничего нельзя было с этим поделать. Он оказался перед необходимостью уехать. Сейчас же. Конечно, Колдер захочет узнать причину. И Рейф надеялся на то, что придумает убедительную причину, чтобы объяснить свое внезапное побуждение уехать очень-очень
Рейф нашел Колдера стоящим возле стола и собирающим бумаги в кожаную папку. Колдер был одет для путешествия.
– Куда-то едешь?
Колдер даже не поднял взгляда.
– Да. Возникла проблема на фабрике фарфора. Одна из печей стала причиной пожара. Я уезжаю, чтобы оценить повреждения.
Рейф сложил руки на груди. Он не понимал увлечения Колдера производством, особенно тогда, когда Брукхейвен напрашивался на все большее внимание со стороны брата.
– Разве у тебя нет людей, у который есть свои люди, чтобы разбираться с такими происшествиями вместо тебя?
Колдер фыркнул и завязал папку.
– И ждать несколько дней, пока неудовлетворительная информация будет путешествовать туда и обратно? Гораздо более эффективно просто поехать туда и непосредственно претворить свои решения в жизнь.
– Что насчет Фе… мисс Милбери?
– А что с ней? Мои деловые вопросы ее не касаются.
Ты сделаешь это, не так ли, братец? Ты исключишь ее из всего, что имеет для тебя значение, точно так же, как ты сделал это с Мелиндой, а затем будешь удивляться, почему она несчастна! У тебя есть эта женщина – эта прекрасная, любящая, драгоценная женщина – у тебя есть все – но ты никогда не оценишь ни единой крупицы из всего этого.
Невозможно было высказать все это вслух. Колдер не говорил о Мелинде. Никогда. Рейф стиснул челюсти, останавливая слова, которые хотел выплюнуть.
– Разве у тебя и мисс Милбери нет какой-то договоренности сегодня вечером? – Его тон был сухим, но не таким пылким, какого заслуживал его брат.
Колдер, приготовившийся быстро выйти, остановился.
– О черт. Места в опере. – Он засунул папку под мышку и склонился над листом бумаги на своем столе. Окунув перо в чернильницу, брат быстро нацарапал послание и один раз сложил записку. Выпрямившись, Колдер сунул ее Рейфу. – Проследи, чтобы это попало к ней, хорошо? Лошади ждут.
Рейф взял записку, когда Колдер торопливо мчался мимо него.
– Боже упаси причинить беспокойство лошадям, – пробормотал он. – И к дьяволу всех остальных из нас.
Конечно же, Колдер ничего из этого не услышал, потому что уже ушел.
Рейф опустил глаза на записку в своей руке.
Дорогая мисс Милбери, я сожалею, что не смогу выполнить свое обещание перед вами этим вечером.
Брукхейвен.
Хороший брат проследил бы,
Рейф смял записку и засунул ее в свой карман.
– Очевидно, я не слишком хороший брат.
Он не может сделать этого. Он не может уехать сейчас и покинуть Фебу ради ее жизни в роскошном пренебрежении, зная, что ее недовольство будет расти до того дня, когда она, подобно Мелинде, будет выброшена из разваливающегося экипажа как сломанная кукла в попытке сбежать от боли и пустоты своей жизни.
Несчастливое будущее Фебы выросло перед ним. Он должен попытаться еще раз убедить ее не заключать этот брак.
Очевидно, Мелинда знала кое-что о Колдере, чего Рейф никогда не знал.
В своем собственном идеально правильном, холодном и бессердечном стиле Колдер был настоящим Ублюдком Брукхейвенов.
Тесса снова подслушивала. О, если бы кто-то проходил мимо, то со стороны ему могло показаться, что она просто целеустремленно двигается по коридору.
Однако ее редко ловили на месте преступления. У Тессы был жестокий, подверженный припадкам ярости отец, который не всегда был восприимчивым к ее тщательно расточаемому обаянию. Существовала четкая граница между умасливанием его во время мрачного настроения… и привлечением к себе слишком большого внимания. Тесса научилась манипулировать, замышлять – и выигрывать.
Не упоминая уже о том, как полезно уметь бесшумно двигаться в доме мужчины, всегда прислушиваться к запаху сигар, звяканью графина с виски о стакан, более тяжелому шагу. Кажется, такие навыки никогда не становятся менее полезными, подумала Тесса, улыбнувшись.
Брукхейвен уехал… и кажется, мыши собираются поиграть.
Что же, она далека от того, чтобы стоять на пути молодой любви. Особенно когда это к тому же помогает сделать ее – или, скорее, Дейдре, конечно же, – очень богатой женщиной.
В офисе «Стикли & Вульф, поверенные» замышлялся новый план сражения.
– Его сиятельство приобрел места в оперу на сегодняшний вечер. Я получил подтверждение от парня, который доставлял их в Брук-Хаус, что он сам повезет свою будущую невесту. Конечно же, они будут в своей собственной ложе, что означает, что его сиятельство время от времени будет ускользать оттуда, чтобы размять ноги, выкурить сигару и так далее.
– Так далее?
Вульф попытался не закатывать глаза.
– То есть пойдет помочиться. В любом случае, мы можем одеться соответствующим образом и поджидать возле его ложи. Верхние уровни оперного театра – это лабиринт из небольших коридоров. Мы схватим его, оглушим его вдвоем и… – Судорожное подергивание Стикли больше нельзя было игнорировать. – Что?
– Мне нечего надеть.
Вульф пожал плечами.
– Вечерний костюм подойдет…
Судорожные движения Стикли усилились. Вульф распахнул глаза.
– У тебя нет вечернего костюма.