Сталин. Большая книга о нем

Анискин И.

— Хороший ты мужик. Откудова ты такой, парень?

Вообще о ссылке и финансах «вождь народов» упоминал частенько. Даже когда понимал,

что его слова могут быть отрицательно истолкованы соратниками. Его это скорее всего мало

волновало. Никита Хрущев, довольно часто бывавший у Сталина как до войны, так и после, в

своих воспоминаниях писал следующее:

Мне запало в душу, как Сталин рассказывал об одной своей ссылке. Не могу сказать

сейчас

точно, в каком году это происходило. Его сослали куда-то в Вологодскую губернию.

Туда вообще много было выслано политических, но и много уголовных. Он нам несколько раз об

этом рассказывал. Говорил: «Какие хорошие ребята были в ссылке в Вологодской губернии из

уголовных! Я сошелся тогда с уголовными. Очень хорошие ребята. Мы, бывало, заходили в

питейное заведение и смотрим, у кого из нас есть рубль или, допустим, три рубля.

Приклеивали к окну на стекло эти деньги, заказывали вино и пили, пока не пропьем все деньги.

Сегодня я плачу, завтра — другой, и так поочередно. Артельные ребята были эти уголовные. А

вот «политики», среди них было много сволочей. Они организовали товарищеский суд и судили

меня за то, что я пью с уголовными.

Конечно, Никиту Сергеевича можно подозревать в несколько пристрастном отношении к

Сталину, и в его мемуарах есть ряд спорных мест. Но скорее всего данный сюжет относительно

близок к реальности. А вообще-то, судя по всему, во время вологодской ссылки Сталин не

особенно нуждался в деньгах. Даже один рубль был в 1913 году приличной суммой. Например,

прислуга получала от 3 до 10 рублей в месяц, чернорабочие — от 8 до 20 рублей,

квалифицированные кадры — от 25 до 80 рублей. На рубль можно было спокойно питаться в

течение десяти дней, а то и полумесяца…

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

119

Скорее всего в середине двадцатых годов у генсека какие-то наличные были. Одно время

он вообще ходил без охраны, потом почти по-демократичному, с одним-двумя охранниками. Но

ни в воспоминаниях современников, ни в документах тех лет нет указаний на то, что Сталин

брал в руки советские купюры. Есть только один рассказ о том, как он подавал (или не подавал)

милостыню.

В России подавать милостыню было принято. Даже наши монархи время от времени

раздавали небольшие деньги нуждающимся подданным. А в Великобритании эта традиция

существует до сих пор: королева в определенных случаях осуществляет, правда, уже почти

символическую,

но все же раздачу милостыни…

В советские времена нищих на улицах было предостаточно. И однажды, по утверждению

главы Совнаркома Вячеслава Молотова (во всяком случае, он рассказывал это писателю

Феликсу Чуеву, который аккуратно записывал все беседы с ним), произошел такой случай:

Первые годы охраны, по-моему, не было. Тогда все ходили пешком. И Сталин… Помню,

метель, снег валит, мы идем со Сталиным вдоль Манежа. Это еще охраны не было. Сталин в

шубе, валенках, ушанке. Никто его не узнает. Вдруг какой-то нищий к нам прицепился:

«Подайте, господа хорошие!» Сталин полез в карман, достал десятку, дал ему, и прошли

дальше. А нищий нам вслед: «У, буржуи проклятые!» Сталин потом смеялся: «Вот и пойми

наш народ! Мало дашь — плохо, много — тоже плохо!»

Обнаружив эту цитату, я как историк был несколько удивлен. Во всяком случае,

некоторые источники, причем заслуживающие доверия, утверждали, что Сталин с собой денег

не носил — они ему просто были не нужны. Бежавший на Запад секретарь Сталина Борис

Бажанов писал о роли наличных в жизни Сталина:

Конечно, для него, как и для других большевистских лидеров, вопрос о деньгах никакой

практической роли не играет. Они располагают всем без денег — квартирой, автомобилем,

проездами по железной дороге, отдыхами на курортах и т. д. Еда приготовляется в столовой

Совнаркома и доставляется на дом.

В общем, меня стали обуревать смутные сомнения насчет рассказа Молотова. И через

некоторое время я обнаружил в книге воспоминаний авиаконструктора Александра Яковлева

аналогичный сюжет. Вот только детали и выводы из него были другие:

Знаменитый дирижер Николай Семенович Голованов рассказывал мне, что Сталин

любил Большой театр. В 20-х годах он часто бывал в нем, с удовольствием смотрел балет и

слушал оперу.

— Как-то зимой после спектакля, — вспоминал Николай Семенович, — возвращался

Сталин пешком домой, — жил он тогда в Кремле в Кавалерском корпусе. Мы с секретарем

ЦИК Авелем Енукидзе его провожали. Был мороз. Сталин в своей известной дохе, мы с