Сталин. История и личность

Такер Роберт

Орган, аналогичный Особому совещанию, имелся еще в царской России. Он также назывался Особым совещанием и был институтом в рамках министерства внутренних дел Российской империи при двух последних царях. В 1881 г., после убийства Александра II, было принято «Положение об усиленной и чрезвычайной охране», предусматривавшее создание Особого совещания с правом назначения сроков административной ссылки от одного года до пяти лет. Функции председателя Особого совещания исполнял заместитель министра внутренних дел, членами совещания были два представителя министерства внутренних дел и два представителя министерства юстиции. Решения Особого совещания утверждались министром внутренних дел⁷. Главным занятием царского Особого совещания была отправка революционеров в ссылку. Сталинское Особое совещание

занялось тем же; причем иногда ссылались те же люди, которых отправляли в ссылку при царском режиме.

Однако прежде чем запустить новую машину репрессий, для развязывания террора нужно было найти подходящее обоснование. Хотя Ленин неосторожно обмолвился о террористической чистке, до сих пор в партии ничего подобного не было. Преследование левых под тем предлогом, что троцкизм чужд большевизму, все-таки не было открытым террором в полном смысле слова. Наконец, дело Рютина показало, что даже на уровне Политбюро сильны позиции тех, кто не приемлет кровопролитие как средство сведения счетов между большевиками. Чтобы преодолеть противодействие противников кровавых репрессий, Сталину нужен был веский предлог, политически убедительное свидетельство их необходимости.

Выход подсказали события в Германии. Советская печать много писала о прошлогоднем пожаре в рейхстаге как об организованном нацистами поджоге с целью свалить вину на коммунистов и оправдать введение ускоренного и упрощенного судопроизводства для развязывания террора против коммунистов и других левых элементов. Следующим шагом Гитлера, направленным на укрепление его диктаторской власти, была акция 30 июня 1934 г. против штурмовиков — потенциально неуправляемых нацистских отрядов во главе с Эрнстом Ремом. При поддержке высших военных Гитлер организовал убийство Рема и других предводителей штурмовиков под тем предлогом, что они якобы готовили заговор. Государственный террор был легализован законом, содержащим всего один параграф: «Принятые 30 июня и 1 и 2 июля меры подавления предательских вылазок являются оправданным актом самообороны государства»⁸. Есть сведения, что Сталин проявил большой интерес к этой акции и внимательно прочел все касающиеся ее донесения советских агентов в Германии⁹, а также, что на первом заседании Политбюро после 30 июня он заявил.- «Вы слыхали, что произошло в Германии? Гйтлер, какой молодец! Вот как надо поступать с политическими противниками...»¹⁰

Интерес Сталина понятен, но взять «ночь длинных ножей» за образец, последовать примеру Гитлера и развязать открытый террор против врагов в партии он никак не мог. Вся политическая культура большевиков отвергала подобные действия. Кроме того, врагов было слишком много, и разом избавиться от всех не предоставлялось возможным. Сталину нужно было нечто вроде поджога рейхстага в советском варианте — гнусное и политически ужасающее преступление, в котором можно будет обвинить множество видных старых большевиков. Как только такое преступление совершится, можно будет принять чрезвычайный законодательный акт, вроде гитлеровского закона из одного предложения, и тем самым убрать все преграды на пути к террору против тогдашнего состава партии:

Выбор покушения на жизнь крупного политического деятеля в качестве такого преступления выглядит вполне естественным для Сталина. Старшее поколение хорошо помнило убийство эсерами председателя Петроградской ЧК М.С. Урицкого 30 августа 1918 г. и покушение на Ленина в Москве. Ответом на эти террористические акты было резкое усиление красного террора — вот и прецедент, оказавшийся очень кстати.- официальный террор после убийства видного большевика в Ленинграде (Петрограде) и попытка убийства верховного вождя в Москве. Эта схема вновь появляется в секретном циркулярном письме (июль 1936 г.), в котором содержатся обвинения в адрес воображаемой контрреволюционной организации в убийстве Кирова в Ленинграде и подготовке убийства преемника Ленина в Москве.

Выбор Кирова в качестве жертвы был столь же неизбежен, как выбор политического убийства в качестве предлога для развязывания террора, Теперь Сталин не питал к прежнему другу иных чувств, кроме ревнивой враждебности, он видел в Кирове соперника. Более того, насильственная смерть ни одного другого видного большевика не произвела бы такого ошеломляющего эффекта,

ничье убийство не могло бы послужить лучшим предлогом для развязывания репрессий, чем убийство Кирова. Наконец, Сталин, несомненно должен был принять в расчет то обстоятельство, что в Ленинграде, давнем оплоте Зиновьева, осталось немало зиновьевцев. Группа Зиновьева-Каменева была прежде в оппозиции, стало быть, среди старых большевиков трудно было подобрать более подходящих кандидатов в обвиняемые.

«Иван Васильевич» и большевистские вельможи >

Даже замышляя убийство товарища как предлог для террористической чистки, Сталин не мог думать о себе как о преступнике — это было не в его характере, в собственных глазах он должен был остаться мудрым и справедливым вождем.

Даже будучи архизлодеем, он должен был видеть себя в роли героя. Тут опять могла помочь история России: если в осуществлении планов пятилетки перед ним был пример Петра Великого, то хорошим образцом для подражания в проведении большой чистки стал Иван Грозный.

Из каких источников черпал Сталин сведения об Иване IV, благодаря которым он положительно оценивал роль и деяния этого грозного царя? Одним из таких источников была книга профессора Московского университета Р.Ю. Виппера. Написанная Виппером, в то время монархистом, биография Ивана Грозного вышла в Москве в 1922 г. Автор называл Ивана IV «одним из величайших дипломатов всех времен» и утверждал, что его политика борьбы с олигархией, выдвижения служилого дворянства, высылки и репрессий против знатных бояр была благом для России. Московские бояре и новгородское духовенство плели сети «большого заговора», замышляя убийство Ивана IV, поэтому его нельзя упрекать в «чрезмерной подозрительности». Что касается кровавых репрессий в Новгороде, документальных свидетельств о них было мало, к тому же царь якобы переживал тогда один из труднейших периодов своей жизни, он страдал от одиночества, его окружали только враги и изменники, ему не хватало верных и надежных слуг. Опричнина стала «оружием против измены», «прогрессивным институтом» и «великой военно-административной реформой», необходимость которой обусловили трудности Ливонской войны за выход к Балтийскому морю. Созвав Земский собор, чтобы воззвать к патриотизму широких народных масс, прежде всего войска, Иван IV снискал всеобщую любовь и покрыл свое монаршее чело ореолом славы¹'. Одним словом, вполне народный царь.

Несомненно, Сталин читал книгу Виппера, и это предположение можно увязать с дальнейшей судьбой автора и взглядами Сталина на личность Ивана Грозного. Не приняв революцию, Виппер в 1923 г. иммигрировал в Латвию. В 1941 г., после того как Латвия была присоединена к СССР, он вернулся в Москву и был избран академиком. В то время как многие русские эмигранты прямиком направлялись из Латвии в сибирские лагеря, книга Виппера была переиздана в 1942 г., а в 1944 г. вышла третьим изданием. Критики превозносили книгу на все лады. Иван Грозный в трактовке Виппера стал историческим героем сталинской России. В начале 40-х годов на сцене Малого театра в Москве шла пьеса Алексея Толстого об Иване Грозном, написанная в духе випперовской биографии, Знаменитый кинорежиссер Сергей Эйзенштейн приступил к съемкам двухсерийного исторического фильма об Иване Грозном. В этой связи Сталин вызвал его и исполнителя главной роли Н.К. Черкасова для беседы. В своих воспоминаниях Черкасов подробно рассказывает о беседе со Сталиным.

Сталин сказал им, что Иван IV был великим и мудрым правителем, стремившимся объединить Россию и не допустить проникновения в нее иностранного влияния. Он отметил, что Иван IV первый ввел в России монополию внешней торговли и после него это удалось только Ленину Сталин подчеркнул «прогрессивную роль» опричнины и заявил, что главный опричник Малюта Скуратов был крупным русским полководцем, героически павшим в борьбе с ливонцами. Но у Грозного были и ошибки, продолжал Сталин, и одна из них заключалась в том, что пять знатных боярских семей не были вырваны с корнем, подобно прочим боярским кланам. Если бы он довел борьбу с боярами до конца, России потом не пришлось бы пережить Смутное время. Помешала религиозность Грозного: уничтожив какую-нибудь боярскую семью, он потом целый год замаливал грехи, а нужно было действовать более решительно!