Сталин. История и личность
Шрифт:
Обвинения в адрес Путны, прозвучавшие на процессе Зиновьева и Каменева, тем более арест Примакова и Шмидта, могли насторожить крупных военных, но Сталин позаботился о том, чтобы по возможное™ их успокоить. Семнадцатого августа, т. е. за два дня до начала процесса, в газетах было обнародовано постановление о награждении орденами полутора тысяч военных — раньше никогда не появлялось сразу столько новых орденоносцев. После окончания вышеупомянутого процесса Якир, не подозревая, что на Лубянке уже занимаются его делом, возглавил группу наблюдателей РККА на военных маневрах во Франции. Тем временем в глубокой тайне Сталин готовил чистку армии. Собственный заговор против руководства РККА он осуществил, сфабриковав дело о несуществующей «военной антисоветской троцкистской организации» во главе с Тухачевским.
Летом 1936 г., еще не став формально наркомом, Ежов под непосредственным руководством Сталина взялся за создание «военно-троцкистской
К ним применили те же варварские методы допроса. Путна, на первых порах признавшийся только в участии в левой оппозиции в 1926-1927 гг. и утверждавший, что позже он с оппозицией порвал, уже 31 августа дал показания о существовании разных «центров» в «троцкистско-зиновьевском блоке» и признался, что вместе с Примаковым входил в «военную антисоветскую троцкистскую организацию». Сломить Примакова оказалось труднее. Из тюрьмы он посылал Сталину письма с уверениями в своей невиновности. Но и этот смелый человек не мог бесконечно терпеть пытки и избиения, которые к нему применяли в Лефортове. Восьмого мая 1937 г. он написал Ежову, что в течение девяти месяцев «запирался перед следствием по делу о троцкистской контрреволюционной организации» и в своем запирательстве «дошел до такой наглости, что даже на Политбюро перед товарищем Сталиным продолжал запираться и всячески уменьшать свою вину». Сталин, говорилось далее в письме к Ежову, сказал, что «Примаков — трус, запираться в таком деле — это трусость». Действительно, продолжал Примаков, «с моей стороны это была трусость и ложный стыд за обман. Настоящим заявляю, что, вернувшись из Японии в 1930 г., я связался с Дрейцером и Шмидтом, а через Дрейцера и Путну — с Мрачковским и начал троцкистскую работу, о которой дам следствию полные показания». Благодаря этому документу, обнаруженному в личном архиве Сталина, стало известно, что Сталин не только руководил работой Ежова, но и лично участвовал в фабрикации дела о заговоре, оказывая давление на Примакова. Последний на допросе 14 мая 1937 г. назвал Якира в числе заговорщиков и сказал, что троцкистская организация сочла Якира самым подходящим кандидатом, чтобы сменить Ворошилова на посту наркома41.
О том, что Якиру отводилась важная роль в сфабрикованном заговоре, свидетельствует «обработка» комдива Шмидта, арестованного 5 июля 1936 г. Этого грубовато-прямолинейного кавалериста и героя Гражданской войны, участника боев за Царицын, Сталин возненавидел еще в 1927 г. на XV съезде. Шмидт тогда поддержал левую оппозицию, но, главное, после дискуссии, когда Сталин шел по территории Кремля, Шмидт подошел к нему и грубовато, по-армейски стал осыпать его казарменными ругательствами, а затем, как бы шутя, взялся за шашку, этим жестом давая понять, что обрежет ему уши42. Позже Шмидт командовал танковой бригадой у Якира. Иону Якира, командующего Киевским военным округом, знали и высоко ценили в Берлине, даже называли его «советским Мольтке». Арест Шмидта не мог не встревожить командный состав округа. Глубоко обеспокоенный Якир отправился в Москву, чтобы заступиться за Шмидта перед Сталиным, но разговаривать ему пришлось с Ежовым. Последний угрожающе потрясал документами, якобы доказывавшими намерение Шмидта, о котором говорил Вышинский на августовском процессе, убить наркома Ворошилова во время учений войск Киевского военного округа43.
Тем не менее Ягсиру позволили встретиться со Шмидтом и Кузьмичевым — еще одним из арестованных на Украине командиров. Шмидт исхудал, говорил медленно, выглядел подавленным и вообще, как потом Якир рассказывал своей семье, «был похож на марсианина». В присутствии Якира он отказался от своего признания в том, что хотел убить Ворошилова. Мало того, несмотря на запрет следователя что-либо добавлять к отрицанию своей вины, Шмидт письменно засвидетельствовал отказ от прежних показаний. Якир передал этот листок бумаги Ворошилову и вернулся в Киев несколько успокоенный. Вскоре ему позвонил Ворошилов и сообщил, что на дальнейших допросах Шмидт вновь подтвердил свои прежние показания и признался, что, отказываясь от них, он хотел обмануть и Ворошилова, и Якира44. Нетрудно догадаться, что этот смелый отказ от ложного признания стоил Шмидту дополнительных истязаний. Вскоре его расстреляли.
Якир не знал весьма существенной детали: на Лубянке
В событиях, непосредственно предшествовавших большой чистке армии, нашлось место и для интриги с участием нацистов. Впрочем, едва ли можно сомневаться в том, что подлинным ее организатором был сам Сталин. В декабре 1936 г. белоэмигрант, один из руководителей Российского общевоинского союза с центром в Париже, генерал Н.В. Скоблин, сообщил шефу политической полиции Германии Рейнхарду Гейдриху о том, что Тухачевский и некоторые другие высшие советские военачальники совместно с чинами германского генерального штаба составили заговор с целью уничтожения власти Сталина. Свое решение передать политической полиции столь важную информацию он объяснил желанием отомстить Тухачевскому, своему бывшему товарищу по службе в царской армии, за то, что, несмотря на дворянское происхождение, тот перешел на сторону революции46. Любопытно, что для сведения счетов с бывшим товарищем Скоблин выбрал именно декабрь 1936 г. Мало того, сообщая о заговоре, пусть руководимом его личным врагом, Скоблин не мог не понимать, что служит той самой советской власти, против которой он, как белоэмигрант, должен был бороться.
Некоторые источники не исключают возможности того, что немцы сами придумали способ обезглавить Красную Армию, опорочив Тухачевского и других высших военачальников47 По другим источникам, замысел исходил от Сталина. Бывший советский майор генштаба Дапишев считает, что исполнителем подлога было гестапо, но идею дал Сталин, внушив ее немцам посредством Скоблина48. Автор антифашистских книг «Гитлер над Европой?» и «Гитлер над Россией?», вышедших на многих языках, и в том числе на русском в СССР в 1935 и 1937 гг., советский гражданин Эрнст Генри (С.Н. Ростовский), который в предвоенные годы жил за границей, также считает, что «подлинным инициатором подлога был сам Сталин, воспользовавшийся через Скоблина услугами гестапо»49. Более чем вероятно, что Скоблин был двойным агентом. Теперь же стало известно, что Скоблин действительно был советским агентом и содействовал похищению главы РОВСа генерала Миллера. Так как РОВС случайно узнал об этом факте, высокопоставленные энкавэдэшники устроили его побег из Парижа, во время которого он был ликвидирован50. *> чч
Скоблин появился в Берлине в декабре 1936 г. Опытный офицер разведки Янке предупредил Гейдриха, что Скоблин, вероятно, действует по указаниям Сталина, которому желательно с помощью немцев уничтожить группу Тухачевского и заодно ослабить германский генеральный штаб. Гейдрих, однако, уже предвкушал триумф возглавляемой им — сравнительно недавно образованной — политической полиции. Мало того, открывалась отличная возможность насолить высшему офицерству (до прихода к руководству полицией Гейдрих был уволен со службы во флоте за недостойное офицера поведение), поэтому он с готовностью проглотил наживку. Полученную от Скоблина информацию он доложил своему непосредственному начальнику рейхсфюреру СС Гиммлеру и самому Гитлеру. Последний после некоторого колебания согласился воспользоваться шансом уничтожить верхушку Красной Армии5'.
Заручившись согласием высшего руководства рейха, Гейдрих поручил генералу СД Беренсу добыть хранившиеся в архиве немецкой разведки Абвер подписанные Тухачевским подлинные документы. Начальник Абвера вице-адмирал Канарис под разными предлогами отказывался их выдать, поэтому документы пришлось похитить из архива. Подпись Тухачевского стояла на секретном советско-германском соглашении о военном сотрудничестве от 1926 г., подписанном за Германию генералом фон Сектом. В итоге было сфабриковано пухлое досье, состоявшее из подлинных документов периода секретного советско-германского сотрудничества в 20-е годы и подлинных писем (за период более года), в которых германские генералы обещали Тухачевскому и его единомышленникам содействие в организации и осуществлении путча против Сталина. Поскольку Гейдрих, как утверждалось, принял помощь советского агента, предложившего свои услуги по изготовлению документов, Беренс пришел к выводу, что компрометация Тухачевского — затея НКВД, а Гейдрих попался на удочку Москвы52. Неизвестно, каким именно способом досье было переправлено в Москву (если оно вообще туда попало).