Сталин. История и личность

Такер Роберт

Между тем Сталин по-прежнему стремился к славе.

Партийный политин

Согласно широко распространенному на Западе взгляду, Сталин в начальный период советской власти был великолепным «организатором», вовсе не мыслителем, а человеком, отличавшимся от блестящих революционных творцов большевизма своею склонностью к тяжелой практической работе по строительству однопартийного государства. Как и у многих других исторических стереотипов, и у этого есть серьезные изъяны. В той мере, в какой данный стереотип вообще применим, он скорее подходит не к Сталину, а к его товарищу по ссылке Свердлову, который стоял у основ создания партийного аппарата и самой структуры советского государства.

Некоторые интеллигенты из большевистского руководства (например, Бухарин и Радек) действительно не испытывали пристрастия к организаторской или административной деятельности. Но другие — и среди них Ленин, Троцкий и Каменев —

продемонстрировали в этой области незаурядные способности. Сталин находился где-то посередине. Независимо от того, причисляют ли его к партийной интеллигенции или нет (а в те дни мало кто считал его таковым), он, как мы уже видели, хотел быть выдающимся теоретиком. С другой стороны, он не обладал особым талантом организатора и администратора, хотя и мог довольно эффективно и авторитетно улаживать критические ситуации. Ни одному из своих комиссариатов Сталин не обеспечил постоянного и творческого руководства, которого два таких новаторских по замыслу ведомства прежде всего заслуживали. Представление о рабоче-крестьянской инспекции как общественной силе, направленной против «бюрократизма», исходило от Ленина, и Сталин, по всей видимости, не всегда был с ним согласен. В примечательном выступлении на совещании работников Рабкрина в 1920 г. Сталин заявил, что общественные контролеры должны отказаться от старого царского метода выискивания в управленческом аппарате преступников и стремиться к «совершенствованию» проверяемых учреждений⁵⁵. Еще до заявления о необходимости поставить во главе рабкрина «человека с авторитетом» Ленин выразил свое недовольство тем, как Сталин управляет этим учреждением. В дальнейшем мы увидим, что Ленин изберет инспекцию в качестве главного примера того, как не следует руководить комиссариатом.

Уже по своему темпераменту Сталин не мог успешно выполнять функции организатора и администратора. Ему недоставало терпения, уравновешенности, умения сотрудничать и способности подчинить себя, и в большом, и в малом, потребностям учреждения. Ведь на самом деле невысокий комиссар в русских сапогах и френче (его привычная одежда в 20-е и 30-е годы) вовсе не был человеком стальной выдержки, как можно было бы предположить, судя по партийной кличке и обычному поведению на публике. По свидетельству многочисленных источников, Сталин часто пребывал в дурном настроении и испытывал приступы раздражительности⁵⁴. Он мог работать с удивительной энергией, но и оставаться праздным. Его предрасположенность к мстительности стала в верхних партийных эшелонах притчей во языцех благодаря одному высказыванию, которое он себе позволил летом 1923 г. в беседе за бокалом вина с Каменевым и Дзержинским. Они затеяли разговор о том, что им нравится в жизни больше всего. Как Каменев позднее рассказал Троцкому, Сталин заявил: «Высшее наслаждение — выявить врага, приготовиться, порядком отомстить и затем спокойно спать»⁵⁵. Среди товарищей-партийцев Сталина это высказывание приобрело известность как теория сладкой мести. Они считали реплику саморазоблачающим признанием.

Резкая перемена образа жизни, когда революционер-подпольщик становится государственным деятелем, подействовала на характер Сталина куда меньше, чем на характер многих старых большевиков (так стали называть членов партии с дореволюционным стажем). Он продолжал, например, время от времени проявлять отчужденность, которую мы отметили ранее, стремление обособиться. Многозначительный абзац в мемуарах Пестковского хорошо освещает данный факт. Пестковский вспоминает, как Сталин терял терпение во время бесконечных дискуссий в наркомате. Вместо того, чтобы открыто высказать неудовольствие, он обычно говорил: «Я на минутку», — и покидал комнату заседаний. Иногда в такие моменты звонил Ленин. Когда ему сообщали, что Сталин вышел, Ленин порой просил Пестковского срочно его найти. И заместитель наркома отправлялся подлинным коридорам Смольного или Кремля на поиски своего исчезнувшего начальника. Не раз и не два Пестковский находил его в квартире матроса Воронцова лежащим в кухне на диване, курящим трубку и обдумывающим свои «тезисы»⁵⁶. Трудно представить, чтобы строгие к себе коллеги Сталина рангом пониже поступали подобным образом.

По правде говоря, административно-организационная сторона дела сама по себе не очень его интересовала. Не организационная работа (за исключением одного ее аспекта, о котором еще пойдет речь), а общее политическое руководство движением манило Сталина. В конце концов таковой была главная функция Ленина в качестве вождя, а Ленин служил ему моделью. Сталин хотел повести партию к новым великим революционным свершениям как в самой стране, так и за рубежом. Но как он мог продвинуться к самой верхней ступени руководства? Ввиду отсутствия тех выдающихся качеств, которые помогли Ленину приобрести сторонников и доминировать в политическом движении в силу своей исключительной личности, своих идей и теоретических трудов, Сталину оставалась единственная возможность — добиться руководящего поста, вербуя своих политических сторонников. Обозначенные здесь различия не были абсолютными. Ленин не чурался силовой политики, а Сталин, как покажут последующие события, вполне мог привлечь сторонников,

демонстрируя мастерство политического руководителя. Но в самом начале, в первые годы советской власти, он шел по пути взращивания собственной политической клиентуры.

Такой курс в отличие от управленческих обязанностей был во вкусе Сталина. Рассказывали, что в последней сибирской ссылке он провел многие часы за чтением книги Макиавелли «Государь» — этого классического руководства для лиц, стремящихся к власти⁵⁷. Собственные сочинения Сталина 20-х годов показывают, что политика как искусство, с присущими ей правилами стратегии и тактики, чрезвычайно его занимала. Изъяны характера не мешали ему строить свои взаимоотношения с людьми так, как это подобает успешному политику. Временами несносный, он мог быть обаятельным и ласковым с человеком, на которого хотел бы произвести впечатление. Будучи хитрым, он умел, где нужно, промолчать. С интуитивной проницательностью распознавал он достоинства и недостатки людей и обладал способностью определить их потенциал как политических союзников или врагов. И в течение всей своей жизни Сталин сохранял склонность относить своих политических коллег к той или другой категории.

Многочисленные личные контакты, установленные за два десятилетия участия в большевистском движении, оказались теперь бесценным ресурсом. Большевики-революционеры прежней, дореволюционной России стали новым правящим классом, который направлял новый государственный корабль, руководил Красной Армией, управлял экономикой, надзирал за профсоюзами, союзом молодежи и другими общественными организациями. Их ряды пополнили многие тысячи более молодых членов партии из подрастающего поколения, к которым Сталин проявил особый интерес. Расширение и обновление партийного членства неизбежно сопровождались изменением мотивации. Если лица, нацеленные главным образом на успешную служебную карьеру, едва ли до 1917 г. пошли бы в революционеры, то в дальнейшем среди вступавших в правящую большевистскую партию карьеристские устремления стали по понятным причинам обычным делом. Таким образом, данный период оказался весьма благоприятным для усиления личного влияния, чем Сталин и не преминул воспользоваться. Хорошим подспорьем оказалась прошлая фронтовая деятельность, связи и работа по руководству двумя комиссариатами. Но чтобы создать и удержать значительную группу своих сторонников, Сталину требовалась база для политических операций в родной стихии, т. е. партии. И тут помог случай: внезапно умер Свердлов, ведавший организационными делами партии в первый послереволюционный период.

Подобно некоторым другим крупным бюрократическим структурам, центральный аппарат Коммунистической партии Советского Союза вначале был весьма небольшим. Сначала он весь умещался в квартире Ленина, жившего в эмиграции, а секретарские обязанности выполняла верная помощница Ленина Крупская, которая вела переписку, рассылала партийную литературу, поддерживала связь, используя шифры и невидимые чернила, вела бухгалтерский учет, выдавала деньги, искала квартиры для товарищей по партии и заботилась о поддельных паспортах⁵⁸. После февральской революции эти обязанности взяла на себя другая женщина-, ветеран-большевик из дворян Елена Стасова. С переездом в марте 1917 г. партийной штаб-квартиры в особняк Кшесинской Центральный Комитет разместился на 2-м этаже, используя под склад партийной литературы просторную ванную комнату. Стасова, имея в качестве помощников двух-трех женщин, ведала перепиской, принимала посетителей, рассылала директивы, вела протоколы заседаний ЦК и распоряжалась финансами⁵⁹.

В августе, после VI съезда партии, Центральный Комитет официально учредил Секретариат из пяти членов ЦК, на которых возлагалась «организационная часть работы». В его состав вошли Свердлов, Стасова, Дзержинский, Иоффе и Муранов. Последний выполнял функции казначея⁶⁰. Возглавил Секретариат Свердлов, прекрасно справившийся с организацией только что закончившегося партийного съезда. Он разместил часть Секретариата — Стасову и ее помощников — в бывшем доме Сергиевского братства на Фурштадской улице, а другую часть Секретариата (названную Стасовой «оперативной частью»), находившуюся под его непосредственным руководством, — в Смольном. Позднее в Москве Секретариат и его аппарат обосновались в здании ЦК, недалеко от Кремля.

Свердлов руководил партийной организацией без всякой посторонней помощи, одновременно выполняя множество обязанностей как председатель ВЦИК Он лично назначал и перемещал партийных работников, делая соответствующие пометки в своих записных книжках. После того как он заболел испанкой и умер в марте 1919 г., накануне VIII съезда партии, потребность в реорганизации стала очевидной. Расширив Центральный Комитет до 19 членов и 8 кандидатов, съезд постановил образовать два рабочих органа (каждый из пяти членов ЦК): Политбюро и Оргбюро. Последнему поручалась «организационная работа», т. е. партийные назначения, обеспечивавшие претворение в жизнь решений Политбюро и ЦК. Воссоздан был и Секретариат. Год спустя IX съезд партии своим решением определил, что Секретариат должен состоять из трех постоянно работающих членов ЦК, занимающихся текущими вопросами организационного и исполнительного характера. Общее руководство организационной работой оставалось за Оргбюро.