Сталинград
Шрифт:
«Бабье лето» выпало на первую половину октября. Пользуясь хорошей погодой, немцы спешили закончить подготовку зимних квартир. Все понимали, как это важно: здесь предстояло пробыть до весны.
Гитлер разработал свои собственные инструкции на зимний период. Он ожидал от вермахта «активной обороны и неуклонной веры в победу». Предполагалось, что танки будут укрыты от морозов и бомбежек в специально построенных бетонных бункерах, но необходимые материалы не были доставлены, и техника стояла под открытым небом. Штаб 6-й армии также разработал детальный план на этот период. Предусматривалось даже строительство финских саун в полевых условиях, но оно, как и многое другое, так и не было осуществлено. Гросскурт писал домой: «Фюрер приказал нам защищать позиции
В штабе фюрера решили, что большую часть тягловой силы 6-й армии (то есть лошадей) необходимо эвакуировать не менее чем за 100 километров от линии фронта. Сделать это можно было на составах, которые подвозили на фронт фураж. Всего в расположении немецких войск между Доном и Волгой насчитывалось 150 тысяч лошадей, огромное количество быков и даже верблюды. Транспортные и ремонтные части также отодвигались от линии фронта. На первый взгляд, все эти меры вполне разумны, но впоследствии они сыграли роковую роль. Дело в том, что в 6-й армии большая часть артиллерии и медицинских частей передвигались с помощью лошадей.
Боевой дух и настроение в немецких частях, как писал один ефрейтор из 371-й пехотной дивизии, во многом зависели от того, насколько задерживается почта. Все скучали по дому. «Мы здесь стали совсем другими людьми. Кажется, что мы даже живем в ином мире. А это нелегко. Когда приходит почта, все солдаты выскакивают из своих убежищ, и ничем их не остановишь. Я просто отхожу в сторонку и смотрю на них со снисходительной улыбкой», – писал командир 60-й моторизованной пехотной дивизии.
Люди начинали подумывать о приближающемся Рождестве – самом радостном празднике в году. Солдаты рассуждали о том, что подарят им жены. 3 ноября одна из дивизий запросила командование о поставке музыкальных инструментов, елочных игрушек и свечей.
Больше всего солдат беспокоило расписание увольнений на праздничные дни. Сколько надежд и переживаний было с этим связано. Паулюс считал, что преимущество должны получить солдаты, находящиеся на Восточном фронте без перерыва с июня 1941 года. Для счастливчиков, получивших увольнение и готовящихся к приятному путешествию домой, время тянулось невероятно долго. Далекий дом казался чем-то нереальным, похожим на мечту. Встретившись с семьей, солдаты с удивлением обнаружили, что не могут говорить о тяготах военной жизни. Многие были поражены тем, как плохо в тылу представляют, что происходит на фронте. Рассказ об истинном положении дел был бы просто бессмысленной жестокостью по отношению к родным. С другой стороны, именно дома солдат понимал, что кошмар, из которого он вырвался на несколько дней, абсолютно реален, а возврат в него неизбежен. Само собой, сразу появлялась мысль о дезертирстве, отделаться от которой было очень трудно. В итоге оставалось только сказать родному дому «прощай». Для многих это свидание с близкими стало последним. Солдаты знали, что возвращаются в ад. На главной дороге в Сталинград какой-то шутник соорудил предупреждение: «Вход в город запрещен. Нарушители подвергают свою жизнь и жизнь своих товарищей огромной опасности!»
В конце октября в немецкую армию стало поступать теплое зимнее белье. Один офицер заметил: «Это так по-немецки – прислать на фронт светло-серое и белое нательное белье». И это в то время, когда солдаты в безводной степи страдали от паразитов. «Мне еще ни разу не представилась возможность помыться. Сегодня в первый раз давил вшей». Немцы называли паразитов «маленькими партизанами», но эта шутка скоро приелась и вызывала лишь раздражение. Русские перебежчики поделились со своими немецкими товарищами народным средством избавления от паразитов. Одежду следовало закопать в землю, оставив на поверхности только край. Вши устремлялись наружу, где их уничтожали огнем.
Военные врачи выражали сильную озабоченность общим состоянием здоровья немецких солдат. Когда этот вопрос обсуждался в Берлине в январе 1943 года,
Русские тоже отмечали большое число заболеваний в немецкой армии и даже говорили о немецкой «болезненности». Доктора в Берлине предполагали, что падение боеспособности войск связано с хроническими нервными стрессами и плохим питанием. Наиболее уязвимыми оказывались молодые солдаты в возрасте семнадцати–двадцати лет. Они составляли 55 процентов умерших от инфекционных болезней. В общем к началу ноября здоровье солдат 6-й армии стало предметом серьезного беспокойства. А в связи с приближающейся зимой, которую предстояло провести под снегом в блиндажах и траншеях, перспективы у немцев были и вовсе безрадостными.
64-я армия готовила наступление, в результате которого немцы должны были быть выбиты из Сталинграда. В то же время 57-й армии русских удалось занять господствующие высоты между расположением 20-й румынской и 2-й пехотной дивизий. В калмыцкой степи части 51-й армии совершали рейды в глубь расположения румынских войск. Однажды ночью отряд автоматчиков под командованием старшего лейтенанта Александра Невского просочился сквозь оборонительную линию противника и ворвался в деревню, где находился штаб 1-й румынской пехотной дивизии. В деревне началась паника. В бою Невский был дважды ранен. Политуправление Сталинградского фронта, следуя новой партийной линии, распустило слух о том, что Невский является потомком древнерусского князя – своего великого тезки. Этот «бесстрашный командир, достойный славы своего великого предка», был награжден орденом Красного Знамени.
В конце сентября из-за нехватки продовольствия и боеприпасов немецкое наступление в Сталинграде стало ослабевать. Последняя атака на завод «Красный Октябрь», предпринятая 79-й пехотной дивизией, была остановлена 1 ноября сильным артиллерийским огнем с восточного берега Волги. Штаб 6-й армии отмечал: «Массированный обстрел, начатый противником, значительно ослабил силу атакующего удара». 94-я пехотная дивизия, атаковавшая русские позиции севернее Спартановки, также была отброшена назад. 6-го ноября из штаба Сталинградского фронта в Москву докладывали: «В последние два дня противник изменил тактику. Возможно, это связано с большими потерями, которые понесли немцы за предыдущие три недели. Армия вермахта больше не атакует крупными силами». Немцы предпринимали лишь небольшие атаки с целью выявить слабые места в обороне русских, но эта тактика не принесла им заметного успеха.
С начала ноября немцы стали закрывать окна в домах, в которых им удалось закрепиться, проволочными решетками. Решетки должны были предохранять от русских гранат. Справиться с этим препятствием могла только малокалиберная артиллерия, а ее-то как раз и не хватало в 62-й армии. Доставка необходимого вооружения через Волгу была сильно затруднена. Вскоре красноармейцы нашли выход. Они стали приделывать к гранатам крючочки, которыми те цеплялись за проволочные ограждения немцев. Советские войска держались из последних сил. На кораблях Волжской флотилии, кроме судовых орудий, были установлены башни с танков Т-34, и прямо с воды они обстреливали немцев, атакующих Рынок. По ночам советская авиация наносила сильные бомбовые удары, изматывающие противника.
7 ноября Гросскурт писал своему брату: «По всему Восточному фронту мы ожидаем генерального наступления русских в честь годовщины Октябрьской революции». Однако русские солдаты ограничились исполнением «личных социалистических обязательств по уничтожению фашистов, взятых в ходе социалистического соревнования». Особенно строго опекали бойцов-комсомольцев. Тревогу вызвало сообщение начальника политотдела 57-й армии о том, что из 1 697 комсомольцев 678 не убили еще ни одного немца. Таких «нерадивых» бойцов бывалым солдатам приходилось брать на поруки.