Стальной барон
Шрифт:
– А ну отпусти меня!
– Что?
– не понял варвар, продолжая сжимать кареглазую в своих объятиях.
– Руки убери, спасатель!
– прошипел некромант, отчаянно вырываясь, - нашел время, сучий по… кхм! Стань в сторону, я сказал…
Стафорд не отошел, отшатнулся, как от прокаженной, и, сжимая кулаки, прорычал:
– А нечего было в пекло лезть.
– Не плелся бы сзади, я бы не…!
– и сам себя оборвал на полуслове, зашептал тихо: - Экхея. Деточка, ты где? Отзовись…
– Де-е-еда?
– еле различимый шепот, донесся из-за угла.
–
– спросил некромант: - Откуда доносится?
И Белый варвар устремился вперед, точно зная, что некромант догонит, но вряд ли справится со всеми встреченными оборотнями. Еще два медведя и трое барсов застыли на камнях пещеры бессознательными фигурами, и волк, ворвавшись в каменный зал с гладкими стенами, замер, не веря глазам своим. В свете свечей догорающий вокруг черного алтаря виднелись кости некроманта сброшенные в кучу и молот, которым его останки методично крошили, запах гнили и тлена смешивался с металлическим ароматом крови и горевшей плоти, а в углу на цепи застыла черная волчица.
– Экхея?
– с трудом признал он.
– Ты?!
– несчастная, недоверчиво глядя слезящимся глазом, прохрипела срывающимся голосом: - Стальной барон…
– Уж лучше Белым варваром… - прошептал он недоумевая. И где та ехидная гордячка, что зажигала в нем искру одной лишь фразой, подшучивала, сочиняя песенки. Строчки некоторых Дерек до сих пор припоминает с улыбкой. Где яростная хищница, которая не останавливалась ни перед чем, в том числе и отказом во взаимности.
Сломали?
Он прищурился, скрывая жалость во взгляде. А она дернулась вперед, насколько хватало стальной зачарованной цепи, припала на лапы, заскулила:
– Добей, умоляю…
– Да мы как бы…
– Только не мучай, - просипела черная, пригибая голову к земле и пряча слезы.
– Вот же ж, глупая девчонка!
– фыркнул некромант, стоя за спиной барона, и попросил его: - Посторонись, что ли…
Оборотень отступил и Наз Завай вышел на свет догоравших свечей в своем человеческом обличье. Статный, властный, седой и синеглазый. Он опустился перед волчицей на колени, руки к оторопевшей протянул, зашептал:
– Я пришел…., пришел. Видишь, вот он я.
– Мужчина руками разодрал ее металлический ошейник, попросил сипло: - А теперь перевоплотись.
– Не сумею… - волчица лбом уткнулась в его колени, вздрогнула, ощутив руку на холке, но не отскочила.
– Я помогу, если не сможешь, - пообещал некромант.
Оборот не поддался ей ни с первой попытки, ни со второй, на что сверженный правитель Тардема, с улыбкой ответил:
– Ладно, и так обниму, - он аккуратно притянул черную к себе, лицом зарылся в подпаленную шкуру, обнял так, чтобы не задеть ожоги. Прошептал: - А теперь давай со мной, вместе... еще раз.
Стафорд как был в обороте волка, так там и сел, поджав хвост и уши. С немым удивленьем взирая на то, как изувер повинный в смерти тысяч оборотней, бережно прижимает к себе волчицу и шепчет ласково: «Все хорошо, все хорошо… У тебя получится, просто поверь мне на слово и обернись». И через несколько мгновений в руках Наз Завайя оказалась
– Прости…, прости меня!
– всхлип горький тяжелый с надрывом: - Пожалуйста, прости. Я не думала, не знала… Я же на могилу твою привела его…, чтобы…, чтобы попро-по-прощался. А он…, он…!
– Что ты, что ты… - шепчет ей некромант: - Пустое, все пустое… - И отстранив ее от себя, спросил: - Теперь-то ты мне правнука покажешь?
Задрожала, забилась в истерике, завыла, отчего с потолка пещеры посыпалась мелкая крошка:
– Я не знаю,… жи-и-и-ив ли он! Не слышу…! Н-не чу-у-увствую… Он-он… он не отзывается.
– Тихо!
– прикрикнул мертвец, сжав плачущую до хруста в ребрах. И поглаживая ее по голове, зашептал: - Жив он, жить будет, отзовется. Только позволь мне его увидеть… Дай разрешение, увидеть и услышать его.
Дочь ночи вскинулась, зашипела, глотая слезы:
– Даю! На все даю… Прости меня, прошу… спас-си его. Умо-о-ляю! Я все отдам, я за тобой уйду, то-то-лько его спаси… прошу!
– Ох, глупышка… - образ мужчины развеялся, перед Экхеей предстала кареглазая, которая, стянув с себя плащ, укрыла оборотницу, приговаривая: - Я сам отдам за вас все и никогда не пожалею об этом.
– Никогда или никого?
– хмыкнул Стафорд.
Но одержимая не ответила, поцеловала волчицу в лоб, поднялась с колен:
– Сейчас мы принесем его, а Вастар тебя посторожит.
– И, обернувшись к проходу, в котором только что появился белый поджарый волк, чуть громче спросила: - Правда, старый?
– Твою мать!
– ругнулся тот, оглядывая каменный зал, наручники, цепи и пленницу, освобожденную из них.
– Ничего не трогайте, - приказал некромант. Подойдя вплотную к Белому варвару и ухватившись за его загривок, он добавил: - Мы сейчас вернемся.
Прикосновение Аришкиной ручки к седой шкуре волка, отозвалось холодом сковывающим тело оборотня.
– Проклятье, - только и выдохнул барон сквозь зубы.
Очнулся через мгновение на пустыре, заваленном деревьями и каменными осколками. Один. А где же? Холодный пот проступил вдоль спины, и стальной обруч сдавил ребра, так что каждый вдох дается с трудом. А запах кареглазой теряется в сильном ветре, и не понять здесь она все еще или исчезла.
– Ариша!
– позвал он пронзительно громко.
– Аришка… Ари…!
И ветер отозвался на призыв, донес обрывок сердитого ворчания, так похожего на ее голос:
– Разорался…, сучий потрох! Бесто…лочь… - и уже громче.
– Да здесь я…, то есть она! Здесь.
Барон осмотрелся вокруг, прищурился, завидев маленькую фигурку, размахивающую руками вдали. И вправду, не исчезла, и не ушла далеко, всего-то в километре от него стоит пронизываемая ветром, дрожит и с ноги на ногу переступает. Сын ночи увидел и губы дрожащие, и мертвенно бледную ее кожу, разозлился, разделявшее их расстояние пролетел стрелою и, обернувшись человеком, сорвал с себя плащ, чтобы укутать одержимую.