Стальной прилив
Шрифт:
Бойл дернул рычаг передачи, двигатель заревел на пониженных оборотах.
– Тебя что, в учебке совсем ничему не учили? – обратился к подчиненному Френсис. – Водитель транспортера не принимает участия в дискуссиях и не обсуждает маршрут с подчиненными.
Отчитывая рядового, сержант на мгновение потерял концентрацию. Передняя гусеница HMMWV сорвалась с грубого дорожного покрытия и потянула машину в сторону. В свете ближних фар мелькнул громадный сугроб. Транспортер тряхнуло, на широкий, словно стол, капот машины рухнули куски отколовшегося льда. Лобовое
Бойл выругался во все горло, но благодаря ремням безопасности удержался на месте. HMMWV занесло, развернуло, а потом со всей силы бросило на острые камни.
Во время очередного удара Френсис потерял сознание. Покрытое трещинами стекло провалилось внутрь снегохода, дисплей GPS сорвало с держателя и бросило на пол салона. Первичный генератор HMMWV отключился, бортовая РЛС испуганно мигнула экраном, свет в кабине погас, под потолком вспыхнули лампочки аварийного освещения.
Беспамятство длилось доли секунды. Френсис открыл глаза и содрогнулся от шока, его плечо пронзила жестокая игла боли. Сержант заскрежетал зубами, отстегнул пряжку защитного ремня и осторожно потрогал предплечье. Из складок окровавленной ткани торчал треугольный кусок прозрачного пластика.
– Вот ведь, зараза, глубоко засел! – процедил сквозь зубы Френсис, скользя липкими от крови пальцами по острому обломку лобового стекла.
Сморщившись, Бойл вырвал пластинку из ткани плеча и выбросил ее за пределы автомобильного салона.
Хрупкая тишина сменилась тяжелым стоном Пауэлла. Рядовой приподнял голову, потрогал пальцами окровавленное лицо: лоб был разбит, кожа в нескольких местах порвана.
– Живой? Вот и славно! – протянул с водительского места Бойл. – Рану покажи!
Пауэлл повернулся в кресле и, морщась, продемонстрировал Френсису длинную рваную рану. Сержант хлопнул парня по плечу и откинул в сторону крышку бортовой аптечки.
– Поздравляю с первой боевой царапиной. Череп твой цел, так что ничего страшного. Доберемся до базы, там тебя и заштопают. Доставай обеззараживающий раствор, а я выйду за борт. Посмотрю, что от ходовой части осталось.
Бойл снял с держателя мощный арктический фонарь и решительно откинул в сторону левую дверцу транспортера. За пределами HMMWV царствовала бескрайняя чернильная ночь. Над темной полосой дороги мчались микроскопические алмазики снега. Кристаллические стеклышки то загорались, то гасли в непрерывном калейдоскопе творения. Френсис шагал вперед, и природа реагировала на его движения, мириадами крохотных вспышек.
Картина полярной ночи была чудесна, но Бойл отмахнулся от ее красот. Взгляд сержанта нашарил сорванную гусеницу. В паре шагов от HMMWV темнел черный квадрат бронепластины. Направляющего колеса видно не было, и сержант решил, что деталь укатилась за пределы дороги.
Френсис добрался до багажника автомобиля и направил фонарь на засыпанный снегом склон. Искусственный свет скользнул над сугробами, уткнулся в громаду древнего камня и отразился
Бойл удивленно крякнул, провел фонарем в обратном направлении. Отраженный свет вернулся вновь! Естественная для солдата осторожность уступила место здоровому любопытству. Бойл присел на колено и снял с пояса мощный цейсовский бинокль – памятный подарок отца. Прильнув к окуляру прибора, сержант включил инфракрасный режим и активировал систему автофокусировки.
Ответ на невысказанный вопрос сержант получил мгновенно. Свет фонаря отразился от вражеского истребителя. Обознаться Бойл не мог, на крыльях и хвостовом оперении самолета виднелись ярко-красные звезды.
Прервав наблюдение, Фрэнсис вернулся в салон HMMWV. Бесцеремонно толкнув Пауэлла, сержант пробурчал:
– Давай, заводи свою шарманку и выходи на связь со штабистами. У нас гости! Незваные!
Арктический океан,
50 миль к северу от 12-го флота САСШ.
19 ноября 2035 года, 22.15
Ночь – прекрасная женщина, завернутая в сверкающий бархат бесконечной тьмы. Ее речь – унылая песнь полярного ветра, ее глаза – мириады мерцающих звезд, ее ледяные прикосновения пожирают плоть и испепеляют душу. Ночь не любит шутить, она отбирает у человека чувство безопасности и оставляет его наедине с самим собой. Как и всякая женщина, ночь смертельно опасна, коварство ее подпитывается древним страхом, пришедшим из забытых эпох. Пилот, решивший соперничать с ночью, должен прислушаться к своим ощущениям и инстинктам. Его чувства должны быть настороже, ведь приборам никогда нельзя доверять абсолютно.
Громадная туша E-9A рассекала величественные небеса Арктического океана. Реактивные двигатели машины всасывали в свои жерла кубические километры воздуха. Последний проходил через лопатки турбины и покидал двигатель в виде потока разгоряченного газа. За хвостом самолета тянулись широкие клубящиеся ленты инверсионных следов. Бескрайняя, безбрежная темнота сгустилась вокруг «Боинга», но E-9A активно противодействовал ее могучему натиску: яркими желтыми прямоугольниками светились окна кабины и иллюминаторы сервисных отсеков, на кончиках крыльев мерцали призрачные габаритные огни, сопла могучих двигателей озарялись ореолами иссиня-красного пламени.
Рядом с воздушным гигантом держались тяжелые самолеты охранения, два темно-серых F-15E из 492 армейской эскадрильи САСШ. Под стреловидными крыльями «Орлов» висели многочисленные ракеты класса «воздух – воздух» и пузатые цистерны дополнительных топливных баков. Двухместные кабины машин были погружены во тьму, по плоскостям истребителей пробегали отсветы реактивной струи.
Капитан E-9A, майор Марк Олген, бросил взгляд на монитор бортового компьютера. До навигационной точки «Чарли» оставалось 45 километров. Олген активировал систему внутренней связи и подключился к инженерному отсеку: