Стандартное отклонение Мнимой Модели

Швейная Феечка

Жду вас: с

t. me/sveinayafeechka

Глава 11. Безошибочность проецирования ума

Впервые дополнительные занятия с профессором Тамарой я ждала с таким нетерпением. У меня накопилось столько идей! У меня накопилось столько вопросов! Моя практика в Мнимой Модели удалась!

Тени скользили по стенам коридора, образуя причудливые узоры на стенах. Эти тени не могли отбрасывать ни барельефы и

статуи, расположенные вдоль стен, ни птицы, то и дело пролетавшие за окном. Это были тени, которые возникали без видимых объектов. Места, где свет просто пропадал бесследно, словно кто-то или что-то его пожирало.

Взгляд невольно следил за игрой теней, отвлекая меня от мыслей о собственных успехах. Я сидела здесь уже семь минут, но это были семь минут бесплодного ожидания — и потому они тянулись, казалось, целую вечность. А в этих тенях было что-то непознанное — и потому они притягивали моё желание, будоражили инстинкты исследователя, а главное — занимали внимание. Хоть как-нибудь.

Вот, например, барельеф в виде распустившегося цветка. Солнечный свет из окон должен освещать его целиком, и место есть разве что для небольших теней ииза неровностей камня.

Однако, цветку было на это совершенно наплевать. Вся его сердцевина и лепестки практически до половины были в глубокой, непроглядной темноте.

Таких аномалий, связанных со светом, было множество по всему замку. Обычно их связывали с руническими цепочками внутри стен, которые обеспечивали зданию школы магические свойства. Возможно, по тому, как конкретно пропадает свет, профессор Хэмдж, или, может, даже Милль — смогли бы сказать что-нибудь о том, какая конкретно руна была за цветком.

Но я слишком плохо знала артефактистику. Моих познаний хватало ровно на то, чтобы получать отличные отметки на уроках — и, в отличие от многих других предметов, для устойчивых магических систем этот уровень знаний был смехотворно низок.

Тени продолжали скользить по стенам. Звуки, которые то и дело раздавались с улицы и разносились по коридорам из других коридоров, сплетались в единый узор шума, в котором можно было бы выцепить любой разговор и, сосредоточившись на нём, отсечь все остальные звуки как досадную помеху.

Я умела сосредотачиваться на значимом звуке в любом шуме. Этому приходится научиться за годы учёбы, если ты действительно хочешь что-нибудь узнать. Голос лектора к пятнадцатой минуте урока становится лишь одним из равных по громкости голосов в аудитории — и тогда на помощь приходит магия. Мне пришлось научиться усиливать одни звуки и глушить другие. Фильтровать какофонию. Разбираться в том, как конкретно звук разносится в воздухе, и как поставить для него барьеры.

Как итог — я прекрасно владела звукоизолирующими чарами. Я могла делать в них исключения, в том числе исключения для отдельных слов или интонаций: ведь мне не хотелось бы заглушить вопль ужаса, раздавшийся у меня за спиной и не отреагировать вовремя.

А попутно я научилась получать удовольствие

от тихого шума. Переливы звуков были похожи на игру бликов света в тысячах призм — хоть и не такие красочные.

И потому, когда в общий фон влился дополнительный, всё более и более нарастающий звук стука каблуков школьных туфель о камень — я встала и погасила всю декоративную магию. Волосы потеряли объём. Складки на рубашке стали менее идеальными. Серебро в волосах перестало блестеть — да, я тоже досвечивала волосы магией. Но не всю копну, если вы подумали о Камиде! И не в настолько золотой! Вообще не в золотой!

И когда Тамара наконец вышла из за угла коридора, я выглядела как совершенно обычная девушка. Ну, настолько обычная, насколько обычной может быть девушка с черно-серебряными волосами. Достаточно обычная для Тамары.

— Таника? Проходи. — кивнула Тамара на кабинет. Я аккуратно открыла дверь — руками, а не как обычно — и впустила мою наставницу вперёд себя.

— Профессор Тамара. Кажется, у меня получилось воспользоваться Мнимой Моделью.

Тамара замерла на полушаге и прыжком обернулась.

— Что!? Как!?

Любые её попытки выглядеть настоящей учительницей — если она, конечно, всё ещё их предпринимала — были прекращены в этот момент. Она чуть не врезалась в меня, а, учитывая, что я была выше на полторы головы, это создало бы очень неловкий момент!

— У других учениц получится сделать так же? — выпалила она.

Я сделала шаг назад и села за парту, ограждая себя от столкновений и иных внезапных проявлений тактильности. Получится ли у других учениц…

— Хороший вопрос. Я думаю, что нет. Они…

Я готова была молиться, чтобы это не прозвучало слишком заносчиво.

— Они недостаточно разумны для использования моего метода.

Тамара подошла к учительскому столу и запрыгнула на столешницу, поджав ноги под себя.

— Недостаточно разумны? А я тогда, по твоему, как ей пользуюсь?

— Я отталкиваюсь от идеи, что вы уникальны, — со всей лстивостью, которую я могла вложить в голос, заявила я. — И мой метод заключается в том, чтобы попробовать приблизиться к вам, как минимум в мыслях. Для этого я прикладываю очень много сил к осмыслению вашей личности, и когда я целый час о вас думала… То Милль зашла ко мне и внезапно на ней сработала Мнимая Модель.

— Ты думала обо мне целый час?

Тамару передёрнуло и она сжалась. Ей так неприятно, что я о ней много думала? Разве это не нормально, что ученица думает о том, как понравиться учителю? Но если это не нравится Тамаре, то нужно попробовать как-то увести разговор в сторону.

— Это не совсем то, о чем вы думаете. Скорее я пыталась понять, как вы мыслите. Как видите мир. Когда вы рассказали мне о том, что освоили Мнимую Модель, защищаясь от хулиганок… Я подумала, что это важно. Я постаралась увидеть мир таким, каким его видите вы. Мир, где нужно ото всех постоянно защищаться. Я попробовала как бы… стать вами.