Стандартное отклонение Мнимой Модели
Шрифт:
Митрани лежала на песке, разглядывая собственную мускулатуру. Иногда у каждого случаются такие моменты, когда собственное тело вдруг становится совершенно непривычным.
Пальцы рук все еще дрожали. Митрани рассматривала, как напрягаются и расслабляются мышцы, когда она сжимала кулак.
“А ведь я могла бы прибить Тамару вообще без магии.” — задумалась девушка, медленно вставая. Волна магии сдула песок с ее жемчужно-белых волос, и они вновь заблестели.
Ноги всё ещё чуть подкашивались, однако она уже могла уверенно стоять.
“Если бы я тогда чуть меньше злилась и чуть больше думала, то я могла бы её скинуть с себя и добить её же подушкой.”
Митрани
Однако, удовольствие, которое разливается по телу после напряжения, сложно получить магически. Митрани любила это чувство, и эту любовь она сохранила даже после поражения Тамаре. Прогулки с подружками по бутикам в ближайшем городе ушли в прошлое. Десять кругов вокруг Академии и полчаса в привезённых по её личному заказу тренажерах — нет. Это удовольствие, которое, кажется, не испытывал в этой школе никто, кроме неё, позволило ей за пять лет учебы набрать форму, с которой даже без магии она оставалась самой сильной ученицей поколения.
Итак, профессор Альма полагает, что ей нужны тренировки на совладание. Профессор Альма, скорее всего, права: ведь она очень редко ошибается в таких вещах. И всё-таки…
Митрани ударом магии разрубила гирю пополам, получаяя два снаряда, с которыми заниматься было значительно проще. Ей нужно немного подумать, а во время размышлений тело нужно чем-то занять. Итак…
Она практически никогда не тренировала совладание. Она заучила стандартные ответы про “Развивать надо сильные стороны, а за их счёт компенсировать слабые” и про “Если у вас низкое совладание, то просто потратьте больше времени на наложение сильных заклинаний”, и подход, который они формировали, позволял не испытывать проблем в учебе. Однако, профессор Альма права. Война — это не то же самое, что учеба или работа. В бою нельзя “просто творить магию на несколько минут дольше”, потому что если твой соперник будет быстрее, то этих нескольких минут у тебя не будет.
Совладание тренировать сложно. Классическая рекомендация из учебника — “Создайте магию на пределе срыва и постарайтесь продержаться в этом состоянии как можно дольше”. Митрани попробовала — и у неё не получилось. А раз не получилось в первый раз…
Опустив половинки гирь, с которыми она приседала, Митрани оценила остатки своего запаса. Её хватит ещё минут на двадцать работы той интенсивности, с которой она занималась на этой тренировке. Но теперь нагрузку следует поднять. А значит, примерно, минут на семь. Итак, ей следует продержаться семь минут на пределе магического потока, не сорвавшись. А потом понять, как сделать этот поток ещё шире. Профессор Альма требовала от неё, чтобы она научилась использовать магию в двенадцать раз более интенсивную. Неужели Таника действительно настолько сильный противник? После поражения ученицы Тамары на калибровочных матчах, Митрани было очень сложно в это поверить. Впрочем, ей и в собственное поражение поверить было сложно, однако…
Волна позора. Красная вспышка браслета, что означает поражение в турнире. Тамара, сидящая на ней верхом…
Злость вновь проснулась в Митрани, и она начала наращивать магический поток. Чтобы не раздумывать над тем, какую именно магию она будет творить, девушка просто взяла половинку гири и начала вдавливать в пол. Полы в Академии зачарованы артефактной магией — вряд-ли она сможет по-настоящему их испортить.
Половина предельного давления. Две трети предельного
Знакомое томление внизу живота и подрагивание в ногах вновь появились. Поток магии становился сильнее. Митрани сосредоточилась на злости, на тупой, пульсирующей в голове обиде на собственные ошибки в бою. Митрани старалась любой ценой отрешиться от удовольствия, в которое погружалось её тело.
Маги, слишком долго тренирующие совладание, иногда теряют способность испытывать эмоции, через которые у них происходит срыв. Они настолько хорошо научаются их подавлять, что в повседневной жизни забывают о них навсегда. Считается, что если срыв происходит в форме приятных эмоций, то это хорошо: тренировки на пределе срыва не пугают ученицу, и даже становятся в некотором роде желанными.
Однако, Митрани искренне надеялась, что в будущем магический срыв не останется для неё единственным источником оргазма.
Эти мысли отвлекли её от злости. Ослабили барьер, который девушка старательно выстраивала. Желание упасть на землю, свернуться и застонать стало практически непреодолимым. Интенсивность магического потока вышла на пик — и в этот момент Митрани оборвала его.
В зоне, в которой начинают проявляться симптомы срыва, она смогла провести всего двадцать секунд.
Митрани легла на песок и принялась рассматривать стены тренировочного зала. Длинные барельефы, изображавшие магов давно ушедших эпох, уходили под своды потолка. Каменные стены блестели то там, то здесь вставленными в кладку кирпичами из меди и бронзы. Надеясь, что сможет ослабить и злобу, и удовольствие, и недовольство собой, Митрани принялась считать их, начав с верхнего угла.
— …Триста девятнадцать. Триста двадцать.
Успокоившись, она наконец позволила себе потянуться и пустить в себя новые мысли.
“Академия удивительно сильно старается подражать древним школам.” — была первая из них.
Школы магии, за парой исключений, можно было разделить на два вида. Чудовищно древние — те, которые выпускали магов уже больше тысячи лет — и новострой, возникший после того, как труды Говарда Стерка получили признание всех магов мира. Его рукопись “Стандартная модель магии: концепция нового устройства магического знания” привела не только к формированию новых подходов в исследовании. Она стала точкой, после которой магия перестала развиваться от гения к гению, и начала медленное, постоянное развитие, происходившее год от года.
Именно тогда обучение на дому перестало быть предпочтительным для юного волшебника или волшебницы, и по всему миру открылись десятки новых магических школ.
Академия, в которой обучалась она, называлась просто Академией, потому что была единственной из школ, имевшей аккредитацию академического уровня. Раньше, до введения системы аккредитаций, ее называли “Симмерийская восточная магическая школа” — потому что она находилась в Симмерии и была на востоке этой страны. Однако, сейчас это название использовали нечасто. Старое и новое названия слились, и в официальных документах появилась “Восточная Симмерийская Академия”.
Академия была новой школой. Ей было не больше полутора сотен лет со дня, когда был заложен первый камень, и когда вместо типичного для новостроя двух-трехэтажного здания, на плоскогорье вырос огромный замок, многие решили, что произошла ошибка в строительной магии.
Однако, ошибок не было. Первый директор школы заявил, что новомодная архитектура безвкусна — и никто не стал спорить с уважаемым и заслуженным старым волшебником.
И теперь, Митрани должна была идти из тренировочного крыла в жилое пятнадцать минут. Потому что, видимо, расположить их в разных башнях, а башни менять местами каждый час — это проявление подлинного вкуса.