Стандартное отклонение Мнимой Модели

Швейная Феечка

Мысленно оставив на счёт первого директора претензию, Митрани вышла из тренировочного зала. Впервые в жизни она столкнулась с заданием, с которым не знает как справиться сама. И она еще раз похвалила себя за то, что решила в тот раз поспешить, чтобы успеть в группу к профессору Альме.

Глава 9. Медиация конфликта

Я сидела на кресле-мешке в нашем командном штабе — той самой общей комнате, в которую теперь выходили двери всех наших личных комнат. Возможно, тот, кто задумывал идею, в которой

у каждой команды будет общее помещение, думал, что в него привнесёт что-то своё каждая из девочек. Вполне вероятно, что у других команд это даже работало именно так.

Однако, обликом нашего штаба безраздельно и единовластно правила Милль. Мешки из бледно-голубого и фисташкового бархата стали только первой нотой в симфонии украшений, которую Милль сплетала прямо сейчас, продолжая вносить в облик стен и потолка всё новые и новые штрихи. То, что раньше выглядело как участок коридора замка, вдруг расширенный и превращённый в комнату, сейчас стал комнатой по-настоящему.

Милль расставила небольшие круглые столики по всей комнате — так, словно планировала посиделки с фуршетом. Оконные рамы она увила лозами. Растения — с большими зелёными листьями и россыпью крохотных нежно-розовых или белых цветков — цеплялись за все выступы стен, переплетались на сводах потолка и частично залезли даже на дверной проём, ведущий в личную комнату самой создательницы.

К мешкам-креслам Милль добавила разбросанные по всей комнате подушки и подушечки. Она устелила пол ковром с толстым ворсом, по которому было так приятно ходить босиком, что и я, и Милль, и, судя по третьей паре обуви, даже Камида Эстер решили разуться перед входом в общую часть, а не в личных комнатах.

В воздухе роились светящиеся пушистые шарики, похожие на головки одуванчиков, но излучающие тёплый белый свет. И вся эта идиллия, словно тихая мелодия, оттеняла главную ноту нового интерьера — “походную кухню” Милль. Длинный стол, над которым, в причудливой подставке, напоминавшей переплетающиеся ветви всё той же лозы, но выполненной из полированного и выкрашенного в зелёный дерева, висели ножи, ложки, щипцы и бокалы, тарелки и миски, венчики и формочки.

Милль как-то говорила, что каждый из предметов кухонной утвари можно заменить магией. Однако, если действительно так сделать, то кулинария теряет “нечто неуловимо важное”, и становится, с её слов, “до печального скучным занятием”. Потому Милль старалась сделать вручную так много элементов своих блюд, как могла. И даже сейчас, она занималась приготовлением шедевра кулинарии, которому, наверное, ещё даже не было названия. Нож сверкал в её руке, и его мерный стук, вместе с тихим пением Милль, должны были бы успокоить всякого.

Однако, мне не было спокойно. Я практически не смотрела на Милль, и всё умиротворение, что она сотворила для этой комнаты, не трогало меня. Я смотрела на третью дверь. Дверь, за которой находилась комната Камиды.

Мне было необходимо вновь установить отношения с Камидой Эстер и исправить ужасное первое впечатление, которое я создала вчера… За утро я пару раз прогнала в голове возможные

сценарии разговора и сочла тогда, что я готова. И всё-таки, теперь мгновение, когда дверь откроется и Камида выйдет к нам, становилось всё ближе и ближе. Я начала волноваться.

Дверь распахнулась практически бесшумно — магически подогнанные петли никогда не скрипят, если, разумеется, обитатель комнаты того не пожелает. Камида Эстер возникла на пороге, замерев в позе, которую ожидаешь увидеть на портрете принцессы или королевы. Камиду, видимо, и впрямь учили этой заносчивости — и тогда моя оценка в пол-Тамары была в первую очередь серьёзным комплиментом Тамаре. Та часть разума, которая неподвластна тревоге, которая всегда остаётся спокойной и просто фиксирует реальность, начала свою непрерывную стенограмму.

“Волосы завиты в две длинных спирали. По магической направляющей — сами они так держаться не будут.”

“Они ещё более золотые, чем были вчера. Кажется, она досвечивает их магией, чтобы они не просто блестели, а прямо-таки сияли!”

“Платье на корсете, да ещё и с вертикальными полосами кружева. Обычно так делают, чтобы визуально показать рост.”

“Да она ещё и на каблуках!”

“Она определённо хочет показаться нам красивее и величественнее, чем она есть на самом деле. Вернее, чем тот образ, что мы видели вчера — предположение о том, что мы знаем, какая она “на самом деле”, было бы слишком оптимистичным.”

“Если ты прямо сейчас не сделаешь что-то, пауза станет слишком долгой и Камида что-нибудь предпримет. Тогда тебе придётся прерывать её действие, а это будет плохим началом.”

Да, точно. Я же собиралась исправлять первое впечатление. Худшее, что я могу сделать — это дождаться, пока Камида займётся своими делами и начать её отвлекать.

— Камида… — начала я, слегка поклонившись. Возможно, стоило сделать это ниже — однако, я не хотела стать нижней относительно Камиды. Показать, что я воспринимаю её как равную и предложить сотрудничество.

По телу Камиды прошла дрожь. Она распрямилась и замерла, словно окаменев. В её глазах смешивались эмоции, которые мне было сложно понять. Впрочем, вряд-ли их понимание как-то изменило бы мои действия прямо сейчас.

— То, что я сделала вчера, было неправильно. Извини, пожалуйста. — и с этими словами я все-таки склонилась ниже, чтобы раскаяние выглядело более искренним. Когда исправляешь собственные ошибки — надо делать это с душой.

Камида слегка переменилсась в лице — кажется, она совершенно не ожидала извинений.

— Странно слышать от тебя эти слова. — холодно ответила она и прищурилась. Резким движением руки откинула волосы за спину. Весь металл в комнате покрылся бликами золотого — Камида совершенно точно досвечивала волосы магией. Пытается произвести на меня впечатление? Тоже решила сыграть во вторую попытку?

Мне следовало продолжать. Установив первый контакт, мне следует объяснить, в чём именно я считаю себя неправой — иначе, того гляди, Камида решит, что я в принципе раскаиваюсь перед ней за всё на свете. А значит…