Стандартное отклонение Мнимой Модели

Швейная Феечка

Как выяснилось, я знала очень мало. Так моя попытка извиниться перед Камидой и превратилась в лекцию. Впрочем, кажется, леди Эстер действительно было интересно рассказывать про это — а значит у неё появятся хорошие ассоциации со временем, которое она провела со мной.

А я вынесла из лекции Камиды несколько полезных для себя вещей.

Во-первых, фамильные рода бывали разными. Было пять древних фамилий, которые занимались в основном тем, что контролировали магическое образование, причём ещё в эпоху до Стандартной Модели. Благодаря этому, их положение было практически нерушимым.

Были все остальные рода. Они копили влияние, иногда грызлись друг с другом,

иногда объединялись — в общем, вели очень долгую возню, в надежде пополнить однажды большую пятёрку древних родов.

“Будь я на их месте — я бы сразу отказалась от этой идеи. Межродовая ругань не привела ещё ни один род к величию. Вероятность успеха слишком низка, чтобы вообще тратить на это время.” — подумала я, когда Камида рассказывала о чаяниях малых родов стать великими.

Особняком стоял род Стерков. Когда Говард Стерк создал Стандартную Модель, он в единочасье получил столько влияния и ресурсов, что смог всего за несколько лет сравняться с древними и богатыми семьями. Теперь род Стерков владел институтом магических исследований имени Говарда Стерка, и на этот институт приходилась треть всех значимых открытий в магии. Стерки никуда не стремились и ни с кем не грызлись. Им, собственно, было и не надо.

Вторым важным моментом был статус кандидатки рода, о котором говорила Камида. Это был статус который давался или помолвленным с членами рода, или тем, кого род хотел принять в свой состав просто так, ради перспективы собственного усиления. Так, например, я могла бы попробовать пройти отбор в род Эстер, и стану фрейлиной Камиды — на время, пока я не стану Таникой Эстер и не смогу официально называть Камиду сестрой.

Камида также предложила “небольшую помощь”, если я попробую пройти отбор именно в её род. Стоило ли мне понимать это как то, что она хотела бы, чтобы я стала её сестрой? Наверное, я даже когда-нибудь задам ей этот вопрос. Но совершенно точно — не сейчас.

Камида ждала ответа. И должное обдумывание этого ответа займёт у меня гораздо больше времени, чем будет прилично сидеть и молчать во время диалога.

— Я могу взять несколько дней на размышления? — уточнила я. — Такой выбор слишком сложен, чтобы сделать его сейчас. За окружающих не волнуйся. Нам не обязательно держаться за ручку на публике. Если ты скажешь, что в целом согласна сотрудничать и искать путь к победе в турнире вместе — мне будет этого вполне достаточно.

Камида кивнула, и я почувствовала, как гора рухнула с моих плеч. Одной проблемой меньше — двумя больше. Теперь мне надо выпросить для неё у Тамары тройку и обдумать перспективы присоединения к роду Эстер. Или к любому другому роду — но уже без “небольшой помощи”. И возможно это огорчит Камиду.

Но это всё могло подождать, потому что случилось самое прекрасное событие за это утро: по комнате разнёсся голос Милль.

— Таника? — короткое молчание. Видимо, Милль старалась понять, как закончился наш диалог. Я быстро кивнула ей. — Камида? Вы голодны? Я приготовила для нас завтрак.

То, что приготовила сегодня Милль, сложно было описать словами — как, впрочем, и любое другое её блюдо. Но оно называлось “Ванильный туман”, и удивительно согревало как дыхание, так и желудок, окутывая тяжёлым, плотным, сладковато-вязким облаком всё моё нутро.

Я видела, как Камида, расправляясь со своей порцией, чувствует то же самое. Каждую секунду она бесконечно наслаждалась. Тот, кто никогда прежде не пробовал еды Милль, навсегда запоминает тот день, когда это чудесное событие наконец случается. И сегодня был первый раз Камиды Эстер, и в этом чудесном блаженстве и обожании Милль мы сошлись

с ней всецело.

И словно не было ни вчерашнего дня, ни сегодняшнего сложного разговора. Всего за десять минут еды Камида преобразилась так сильно, что к концу трапезы она упала на грудь Милль и замурлыкала, забыв и об ответственности наследницы, и о чести фамильного рода. А Милль заплетала ярко сверкающие золотом волосы Камиды в длинные и тонкие косички и напевала себе что-то под нос.

Милль не надо было думать о том, как понравиться Камиде. Потому что на этом свете не было ни одного человека, который не любил бы Милль.

Глава 10. Системы открытого доступа

Задачи следует решать в оптимальном порядке. Руководствуясь этим принципом, я направилась в библиотеку: изучать, что такое рода, что такое их кандидатки, и как вообще всё это работает. Ближайшее личное занятие с Тамарой — из тех, что были по расписанию, а не по причине “Тамара вдруг решила уделить мне ещё больше времени” — у меня будет через три дня. За это время я должна понять, во что меня затягивает Камида, и следует ли мне соглашаться, или занять роль подчинённой в команде разумнее.

Библиотека Академии — это башня, чей свод теряется в тумане. По некоторым слухам, башня выше, чем любая из башен Академии если смотреть на замок снаружи. По другим слухам башня столь высока, что камень, пущенный вверх со скоростью звука не долетит до потолка. Некоторые вообще говорили, что башня бесконечна, и если лететь достаточно долго, то можно найти в ней все книги, которые есть, были или когда-либо будут.

Но мне она предстала просто как башня, своды которой были скрыты туманом. Вся стена была превращена в бесконечный книжный шкаф, в котором плотно стояли книги, ряд за рядом, полка за полкой. Кожаные, тканевые, даже металлические корешки мельтешили перед глазами. Книги были отсортированы по высоте. Каждой высоте книги — собственная полка. Благодаря этому, в бесконечном библиотечном шкафу не было ни одного зазора — ни между книгами, ни между книгой и полкой сверху.

Серое пятно скользнуло ко мне, расправляя щупальца и разглядывая несколькими сотнями глаз. Существо размером с небольшого слона, способное летать без видимых усилий, смотрящее одновременно во все стороны. Оно шевелило двумя десятками длинных щупалец, покрытых крошечными присосками. Чудовище, которое помнит местоположение каждой книги в библиотеке, знает в лицо каждую ученицу и ведет всю картотеку у себя в непостижимом человеку сознании.

Рахиль, наш школьный библиотекарь.

— Таника, здравствуй. — её голос отразился от стен башни и зазвучал, казалось, со всех сторон. Высокий, иногда срывающийся на странное утробное бульканье, голос, которым неспособен говорить человек, зачастую снился в кошмарах ученицам побоязливее. Однако, я не боялась Рахиль — как, впрочем, и любая из старшекурсниц. За первый год учебы привыкаешь даже к ней. Тем более, когда ужас первой встречи пройдёт, начинаешь ценить Рахиль за расторопность и удивительный дар к подбору литературы по запросу.

— Меня попросили стать кандидаткой фамильного рода. Пожалуйста, дай мне книг попроще по всем стадиям этой идеи: начиная от того, то такое фамильные рода в целом, и заканчивая ролью кандидатки.

Рахиль рванула с места куда-то ввысь, вызвав порыв ветра, который растрепал даже мои, направленные телекинезом, волосы. Она вернулась всего через несколько секунд, приподнеся тонкую книжку, заголовок которой гласил, если переводить с меварского “Политическое устройство Симмерии. Памятка бывалому туристу.”