Старины и сказки в записях О. Э. Озаровской

Озаровская Ольга Эрастовна

Так день четвертый, посвященный матери, закончился материнской песней.

День пятый. Сказки о труде

Он засиял чистым небом, ясным солнцем, зазвенел щебетом птиц и радостной вестью, принесенной посетителями из волости: пароход пришел в К а рпову Гору, поджидает посадки какой-то экспедиции и сегодня обязательно до заката придет сюда. Московка всякими разговорами задержалась

в кулуарах и, когда пришла на свое обычное место, заседание было в полном ходу, а Помор был выразителем общественного смущения.

— Ну, и загонула ты нам, Московка, загодку! Каки таки сказки нашчот труда? Век трудимся, а век не слыхали. Не живут! Не быват!

— Как не быват? Может волшебны: кто-ле помогает или мешает, кто-ле работает, а другой смиется, кто-ле с умом, а новой без ума.

Скоморох ввернул:

Фалилей, Фалилей, Навалил в поле елей, Пришол к жонки спрашивать, Куда елки снашивать? Ты, дурак, не спрашивай, Навалил, дак снашивай!

Московка улыбнулась и продолжала.

— Наконец, просто расскажите Олександр Ондреїч, про свой труд. Да у вас должно быть множество приключений на море…

Дед, внимательно слушавший, сказал деловито и основательно:

— Ведь какие бывальшьчыны бывали, — никакая типография не сочинит теперь. Уж не знать, кака товда типография сочиняла!

Московка готова была поцеловать деда от восхищенья.

— Вот, вот! Ну, Олександр Ондреїч, начинайте, с вас и пойдет, потом Махонька про женский труд, про хозяйство, либо пряжу…

Помор ответил:

— Нет, я сказку таки надумал. Думаю, што очень подходячая…

— К моменту!

Это опять ввернул Скоморох, с торжествующим видом оглядывая всех.

Помор откашлялся и начал.

41. Гордая царевна

Я вам про государя одново расскажу. У нево в молодых годах супруга умерла и сына оставила лет двух. Можно бы и жениться ему, да он не мечтал.

И дорос сын Ваня до семнадцати годов. Тут опять министры к императору подступили: ваше императорское величество, вам бы женитьса.

— Я не прочь.

И стали присылать ему партреты разных там и княжеских, и королевских, и царских дочерей. И были все эти партреты заключены в громадну рамку и задернуты занавесом зеленово атласа.

Однажды император уехал на охоту, а прынц Ваня ходит по дворцу и зашел в императорску спальну.

— Ах, у папаши спальна роскошно убрана!

И лег на кровать. И видит зеленово атласа

занавеса. Он ей оддернул. В большом формате громаднейша рамка и там партреты. И одна красавица очень ему полюбилась.

Коhда император вернулса с охоты, сын говорит ему:

— Папаша, я женитьса хочу.

— Што ты, Ваня, не молод ли, ведь у тебя и усов не видать?

— Нет, папаша, я решил.

— Ну, а естли решил, может и невесту выбрал?

— Да, папаша, я выбрал.

— Хто же?

— А вот.

И показывает партрет.

— Ах, вот што ты у меня подсмотрел. Я ведь и сам на ней думал женитьса. Ну, я уж сыну ув а жаю.

Ну, вот, и пишут письмо свадебно. В те времена телеграмм не было, почта из одной державы в другую, не знаю сколько, может тридцать д"eн ходила, — так курьера посылали. Ну и на сей раз послали одново господина, не из простых, а высокопоставленново полковника. Император сказал ему:

— Ты обрати внимание, как тебя принимать станут, почтение все помни, ты нам передай.

Полковник отправилса. Император иностранной державы принел ево великолепно; угошшенье предлагает. Полковник отвечает:

— Я должен исполнить порученье, а потом уж угошшение. Мой император хочет своево сына женить на вашей дочери.

— Ах, я очень доволен, очень рад, я вашево императора уважаю, но извините, без согласия дочери не могу, должен ее спросить.

— Да, уж это, пожалуйста.

Император позвал дочь.

— Вот, говорит, соседний государь просит тебя за своего сына: согласна ты или нет?

— Я слыхала, што эта держава боhата и войсками сильна, но извините, я должна раньше видеть хоть партрет.

— А у полковника был с собой партрет прынца в красках. И надо то заметить, красивой был прынц, но бледной, малокровой.

Она посмотрела.

— Ах, говорит, какой бледной, как белая береза!

Бросила и наплевала на партрет. Полковник поднял партрет; што было у нево краски в крови, вся в лицо выскочила. И уехал.

После ево уезда император дочери говорит:

— Што ты наделала, ведь теперь война будет!

— А не хочу за белу печальну березу итти. Тпфу!

Она, знашь, девки ветрены.

Полковник отрапартовал все своему императору: партрет на пол бросила, плюнула, «не хочу, говорит, за белу печальну березу итти».

Старой государь разгоречилса.

— Воевать! Собирать войска!

А прынц говорит:

— Папаша, стоїт-ли людей губить, кровь проливать из-за плевка каково-то?

— Да она ведь на тебя плюнула!

— Да што, не в мою харю плюнула, а на мой партрет. Я ей без войны возьму. Дайте мне два мильёна.