Старый, но крепкий 5

Крынов Макс

Самир задумался, но сомневаться не перестал:

— А там, значит, будет работа?

— А какая работа тебе нужна? Что умеешь?

— Я заработал себе на двухэтажный дом раньше, чем дожил до двадцати пяти. Я умею ОЧЕНЬ много. Могу вести бухгалтерию лучше любого счетовода в этом городе, в состоянии организовать дело с нуля: от закупки материалов до продажи готового товара. Могу договариваться с поставщиками и клиентами, могу управлять людьми.

Я слушал его и мысленно прикидывал: если они переедут в Циншуй, его навыки пригодятся. Он может стать

отличным организатором для какого-нибудь дела или предприятия. Но есть и минусы. Самир упрямый и гордый, ему нельзя прямо предложить работу на меня — это заденет его самолюбие, и он откажется из принципа. А вот если сперва подсадить его на финансовую титьку, то потом ему самому не захочется от нее уходить.

Только вот за ним нужно следить, чтобы братишка не увлёкся подделкой финансовых документов или другими сомнительными схемами ради быстрой наживы. Построить дом в таком возрасте — это либо невероятный труд, либо какие-то махинации.

— Я знаю человека в Циншуе, которому пригодился бы такой деловой человек, как ты, — сказал я наконец. — Да и деньгами бы он не обидел.

Самир хмыкнул:

— Может, и обсудим это потом. Но с мыслью о том, чтобы уехать отсюда придётся долго свыкаться. Да и раньше, чем побываю в твоем Циншуе, я на переезд не соглашусь. Ладно, у тебя есть еще вопросы?

— Нет.

Я и так понял, что дед невероятно крут, и чем на него можно надавить, мои родственники либо не знают, либо не поделятся этим со мной. В целом беседа только показала, насколько дедушка круче меня. День тарантиновских диалогов, ага. Обсудили Пирия, но не нашли видимого бескровного выхода, не открыли каких-то особых тайн в отношениях. Разве что Самир выдохся в попытках уколоть меня и теперь вел себя более-менее нормально. Но не думаю, что это надолго.

— Отлично. Мне скоро нужно идти по делам, так что и тебе пора бы пойти по своим.

Ну вот, о чем я и говорю.

— Ладно. Пожалуй, кружечку чая на дорожку, и потопаю. Мам, заваришь?

Мама кивнула, встала с кресла и направилась дальше в дом. Я последовал за ней, и спустя минуту мы были на кухне. Убранство было простое: кухонный стол, пара табуретов, узкий шкафчик с посудой. На подоконнике стояли глиняные горшки с зеленью для готовки, возле стены висели связки сушеных трав.

Мама налила в чайник воду и поставила его на огонь.

— Может, есть хочешь? Да ты присаживайся.

— Не голоден, спасибо, — отозвался я, устраиваясь на табурете.

— Совсем себя не жалеешь, — вздохнула она и занялась заваркой.

Я наблюдал, как её пальцы ловко перебирают сухие листья, щепотками добавляют в глиняный заварник немного мелиссы, чуть-чуть ромашки.

— Не вздумай делать глупости, — сказала она тихо, не оборачиваясь.

— Ты про что?

— Про то, что вы обсуждали, — она поставила заварник на стол, накрыла крышкой. — Не все проблемы нужно решать дракой.

Я молчал. Тогда она опустилась на табурет напротив, подперла рукой подбородок и устало посмотрела на меня.

— Ты ведь даже не представляешь, что

может Пирий, — проговорила она. — Лучше просто жить дальше, не навлекать на себя новую беду. У меня два сына, и мне дороги оба.

Я отделался стандартным:

— Все будет хорошо.

— Ты не знаешь, как оно будет, — возразила мама. — Ты же не пророк, чтобы видеть будущее. Не надо идти на конфликт. Не делай из дедушки врага.

Я не сдержал ухмылки. Ох, мама… дедушка уже давно сделал себя врагом.

Пили молча. Чай был горячим, терпким, с лёгким медовым привкусом.

Когда чай закончился, мама сменила тему:

— Ты так и не показал мне свою девушку. Я думала, вы вместе приедете.

— Мы расстались.

— Ох! — тихо выдохнула она. — Жалко. Она тебе нравилась?

— Да.

— Тогда, может, ещё помиритесь?

Я усмехнулся.

— Вряд ли.

Она смотрела внимательно, с каким-то тихим, понимающим сочувствием.

— Ну, если не помиритесь, и не страшно, — сказала она. — Пока молод, ищи своего человека. Мне просто хочется, чтобы мои дети были счастливы.

Я посмотрел на маму. Хотел сказать, что наше счастье сейчас зависит еще от одного родственника, но в ее глазах было столько заботы, что у меня свело горло.

— Все будет хорошо, — пообещал я. — Наше счастье включает и твое, так что я эту ситуацию так просто не оставлю. Не бывает счастья, когда сидишь на месте и ничего не делаешь. Если не работать и не пытаться добиться лучшего, можно всю жизнь просидеть в старом доме, где дует со всех щелей.

Она вздохнула, но не стала спорить. Только сжала мою руку и встала, чтобы унести посуду.

В дверях появился Самир.

— Я провожу тебя. Пошли-пошли, засиделся.

— Самир! — строго сказала мама. Однако в этот раз я спорить не стал: поднялся из-за стола, обнял мать.

— Я ещё зайду с подарками, мам. Сегодня ничего не захватил с собой, но обязательно зайду.

Она вздохнула.

— Ты главное, в беду какую не попади, подарок ты мой…

Самир молча проводил меня до калитки, но стоило мне выйти, брат не удержался:

— Эй!

Я обернулся.

— Лучше будет, если ты выйдешь за ворота и пропадёшь из моей жизни, — сказал он твердо. — Вместе с тобой пропадут и проблемы.

Глава 20

И все же я решил еще раз попробовать добыть информацию о Пирии. Как мышь… нет, как медведь, кружащий вокруг железной клетки, от которой тянет людьми, смотрит на кусок мяса, лежащий на полу и все проверяет, пытается высмотреть, вынюхать, ощутить, в чем же здесь подвох.

Я направился в центр Вейдаде, к Золотому кварталу.

Прежде, когда я подходил к воротам, стражники всегда смотрели на меня с презрением, перегораживали путь копьями. Теперь же, к моему удивлению, охранник даже не пошевелился, лишь мельком взглянув на меня и тут же потеряв интерес. Я невольно замедлил шаг, растерянно хмыкнув от неожиданности. Видимо, теперь я выглядел и вел себя как человек, которому здесь самое место.