Старый, но крепкий 5
Шрифт:
— На втором этаже одна осталась. Простая комната, ничего особенного. Оплата вперёд, серебряк за семь дней. Если с питанием — полтора серебряка. Если по дням…
— Не нужно по дням. На неделю, — сказал я и положил на стойку пару серебряных монет.
Девушка смела ладонью деньги, сунула их в небольшой деревянный ящик под стойкой. Достав другой ящик, с медью, отсчитала мне сдачу и протянула вместе с потертым железным ключом.
— Возьмите. Комната семь. На ключе есть номер, но если не знаете цифр…
— Все в порядке.
Я поднялся по скрипучей лестнице
Комната оказалась самой обычной: кровать с грубым матрасом, небольшой столик у узенького окошка и видавший виды сундук у стены. Полы чистые, выскобленные. Я осмотрелся и удовлетворённо кивнул: на пару ночей этого хватит. Надеюсь, здесь не водится всякой живности.
Я опустил рюкзак у стены, аккуратно поставил копьё в углу комнаты. Слишком уж заметная вещь, да и не стоит теперь таскаться с ним по городу. Это раньше мне нужно было древковое оружие для самозащиты, а теперь не слишком-то и важно, есть ли у меня копье. С практиками конфликтовать не намерен, а для остальных хватит и демонстрации намороженного вокруг пальцев кастета.
В общем, из оружия оставил только нож на поясе. Выглядит достаточно обычным, внимания не привлекает — у большинства мужчин висят клинки серьезнее. Правда, это же большинство обращаться с оружием не умеет.
Я переоделся в обычную рубаху и штаны, снял платок и спустился обратно в зал. За стойкой все еще стояла та самая девушка, хотя я увидел неподалеку и знакомую женщину — та протирала влажной тряпкой окно.
Снова подошёл к стойке. Девушка приветливо заулыбалась, оценив, что я не прячу под платком шрамы.
— Скажи, здесь раньше практики жили. Гус и Кира. Они ещё здесь?
Девушка хмыкнула:
— Гус, это высокий такой, с бородой? Плечистый, с двуручником.
— Нет. Такой, с щетиной, пил много и с обычным мечом ходил.
— Он съехал с месяц назад. Говорят, выкупил какой-то старый склад на окраине города, там теперь живет.
Я кивнул.
— Благодарю. А Кира?
На этот раз уточнять не пришлось.
— Девушка-практик, черноволосая? Ей месяца полтора назад ветром надуло. Говорят, ветер был со стороны какого-то практика из школы… — Девушка осеклась, когда от окна прилетела и шлепнулась мокрая тряпка. Вслед за тряпкой донеслось змеиное шипение:
— Поменьше болтай, больше работай! Иш-шь!
Девушка испуганно покосилась в сторону окна и поспешно добавила:
— Простите меня за болтовню. Кира здесь больше не живёт, о ней ничего не знаю.
Жаль. Было бы интересно послушать, как сложилась жизнь девчонки, и где ее искать.
Новость о беременности меня немного напрягла. Сроки не сходились, да и я был максимально аккуратен, но все же моя мнительность встрепенулась, подняла голову.
На улице было шумно и людно. С соседней улицы несся заливистый матерок, вдали раздавались звуки молота по наковальне. Смеясь и догоняя друг друга, бегали мелкие карапузы в потрепанных и не единожды латаных одеждах.
Я остановился у крыльца гостевого дома, огляделся. Внимание привлекли два парнишки лет десяти-двенадцати. Они пинали друг другу тряпичный шарик,
Я подошел к ним поближе, махнул рукой, подзывая. Пареньки замерли, переглянулись. Тот, что стоял дальше, дернул головой, и второй нехотя подошёл ко мне.
— Что-то нужно, господин? — спросил он настороженно.
Я достал из кармана медную монету и щелчком пальца отправил пареньку.
— Вторая отойдет тому, кто расскажет мне, что интересного за последние месяцы произошло в городе.
Глаза мальчишек загорелись. Они тут же начали наперебой рассказывать про драку на площади, про большую группу практиков школы, которая отправилась недавно в гору, про поля за рекой, где «происходит что-то странное и светится ночью». Издалека приехал купец с диковинным товаром. Какой-то странный дядька (не из школы) набирает мальчишек для тренировки боя, но родители запрещают соваться туда — все уверены, что парням там будут промывать мозги и сколотят из них банду.
Мальчишки чуть ли не подпрыгивали от возбуждения, наперебой делясь слухами, и продолжали тараторить, перебивая друг друга, пока я не поднял руку.
— Хватит. Вы молодцы.
Я щелкнул большим пальцем, отправляя вторую монету мальчишке, которому до этого монеты не досталось. Только эта медяшка была покрыта тонким слоем льда.
— И скажите своим друзьям, которые прячутся за тем зданием… — Я указал на угол дома через дорогу. — Чтобы не шли следом за мной. Ноги переломаю.
Мальчишка бросил взгляд на монету в руке, затем на меня и кинулся прочь так быстро, как только мог. Его приятель секунду тянул «э-э…», после чего тоже дал деру.
А я отправился к дому брата. Дошел за полчаса, постучал в калитку. Сначала аккуратно, костяшками пальцев, опасаясь сломать крючок. Но прошло минут пять, а никто не вышел. Тогда я ударил чуть сильнее.
Из-за деревянной створки раздался глухой звук, а за ним — раздражённый голос Самира:
— Да иду я, духи бы вас побрали!
Брат явно не был рад гостям.
Через несколько секунд калитка распахнулась с излишней резкостью. Стоящий у калитки брат выглядел осунувшимся, уставшим: глубокие морщины на лбу, тёмные круги под глазами — он выглядел старше своих лет. А еще лицо было перекошено от злости.
— Чего надо?! — сразу рявкнул он, даже не пытаясь скрыть раздражение.
Пару секунд брат смотрел на меня, и его взгляд менялся. Раздражение и злость превратились в недоумение, затем — в удивление, а потом — снова злость. Губы сжались в тонкую линию, глаза сузились до крохотных щелей.
— Ты-ы! — прошипел он, словно это слово само по себе было проклятием.
Он оглянулся по сторонам, будто опасался, что за моей спиной кто-то может стоять. А не обнаружив никого, схватил меня за плечо и потянул внутрь двора. Его хватка была слабой, как у младенца, но я сделал пару шагов, позволив ему затащить меня за калитку. Если бы я остался стоять, попытка брата показать силу выглядела бы нелепее, чем ребенок, пытающийся сдвинуть гору.