Ставрос. Падение Константинополя
Шрифт:
Евдокия Хрисанфовна поцеловала его со слезами.
– Пока мы ей нужны, она ничего нам не сделает, - сказала мать. – А если нас и убьют, то не здесь. В Царевом городе.
– Почему? – изумился Микитка.
Мать грустно улыбнулась.
– Здесь цирк маловат, - сказала она. – И смотреть некому.
Она опустилась перед Микиткой на колени, взяв сына за плечи и строго поглядев ему в глаза.
– Мы скоро уедем, - сказала Евдокия Хрисанфовна. – Нас опять увезут в Константинополь… слышишь? Вот тогда и можно будет
Он кивнул и крепко обнял мать.
Мать оказалась права, как всегда, - их и в самом деле скоро увезли.
Добрая кухарка Ирина, воспользовавшись суматохой, которая поднялась в доме со сборами госпожи, заглянула к пленникам и сказала:
– Собирайте вещи, какие у вас есть! Вам скоро уезжать!
А какие у них сборы? Много ли возьмешь с собой на тот свет?
Ирина быстро вошла в комнату и протянула московитке узелок:
– Возьми, там хлеб, сушеное мясо… Хотя вас, наверное, будут кормить…
Евдокия Хрисанфовна приняла еду и низко поклонилась:
– Спасибо, голубушка Ирина. Бог тебя не забудет.
Ирина сложила темные натруженные руки:
– Храни тебя Господь, сестра. И твоего сыночка.
Она торопливо пересекла комнату и скрылась за дверью: кажется, заплакала в коридоре. А пленникам плакать было некогда: Евдокия Хрисанфовна принялась торопливо увязывать пожитки, давая быстрые сухие указания сыну. Им недавно принесли теплую одежду – и это слабо обнадеживало.
Спустя совсем немного времени к ним заглянул воин – такой же силач, как Марк, но не Марк. Велел выходить. Евдокия Хрисанфовна вышла прежде, чем стражник дотронулся до нее, обнимая за плечи сына. Грек пошел сзади, в нескольких шагах: не приближаясь.
Когда они вышли во двор, то увидели сразу несколько крытых повозок – и только одна была такая же богатая, как та, в которой московиты приехали сюда: и предназначалась, конечно, Феофано и Флатанелосу, который опять был в имении. В одну из оставшихся, – сколоченную, видимо, именно для перевозки рабов, – затолкали Евдокию Хрисанфовну с сыном. Кроме русских, в ней сейчас никого не было.
Евдокия Хрисанфовна прильнула к решетчатому окну, служившему прежде всего для наблюдения за живым товаром. Повозка вздрогнула, раздался крик надсмотрщика; потом крик возницы. Щелкнул бич, и они тронулись.
Евдокия Хрисанфовна обернулась к сыну. Полосы от света, падавшего через решетку, причудливо бежали по ее лицу и груди.
– Чует мое сердце, что у нас будут товарищи, - прошептала она.
Спустя два долгих дня пророчество Евдокии Хрисанфовны исполнилось. Повозка остановилась, но не затем, чтобы дать отдых людям и скоту.
Микитка, припавший к окну рядом с матерью, увидел такое, отчего у него волосы зашевелились на голове.
– Ах ты, язва, - пробормотал он. Мать его не одернула.
На
– Она не могла такое выдумать, - сказала вдруг Евдокия Хрисанфовна. – Она сейчас против сердца идет.
Мать посмотрела на сына.
– Это ее дружок, Флатанелос!
Она схватилась за щеку, на которой еще горел удар бича.
Но тут открылась дверь повозки, и к ним начали вталкивать товарищей. Эти пленницы с детьми содержались далеко не так чисто, как Евдокия Хрисанфовна с сыном: и те невольно отпрянули к стенке от вида и запаха грязных тел.
Многие женщины и дети плакали. Микитка прижался к решетке, вцепившись в нее, словно ища спасения от нежданного соседства; и тут увидел Феофано и Флатанелоса, стоявших снаружи, совсем близко. На голове красавца-грека вместо прежнего обруча блестел золотой лавровый венок. Любовники спорили – и, кажется, не впервые: до Микитки донеслись громкие слова Флатанелоса:
– Это ты придумала!
– Я, Никифор! Но не думала, что ты дойдешь до такого!
– Не все ли равно? – ответил ромей. Засмеялся. – Не все ли средства теперь хороши, василисса? Им все одно умирать!
– Ты прав, император, - сказала Феофано.
Они поцеловались, не стыдясь никого; потерлись щеками, как пара хищников мордами.
– Матушка богородица, - сказал Микитка, отвалившись от решетки.
Он сполз по стенке рядом с матерью, и та обняла его.
– Я тоже все слышала, - прошептала Евдокия Хрисанфовна. – Видишь, я не ошиблась! Может, Бог нас спасет!
Микитка кивнул и крепко зажмурился.
Повозка тронулась.
========== Глава 26 ==========
Множество конных и пеших людей, телеги, повозки и носилки – целая маленькая армия двигалась по дороге к городу, предместья которого как раз вырастали перед ними. Путешественникам предстала полуразрушенная крепость, обнесенная сплошной серой стеной из грубо обтесанного камня, с маленькими окнами-бойницами, - некогда возведенная и населенная людьми, не знавшими другого занятия, кроме войны!
– Я никогда не видела таких построек, - в волнении сказала молодая красивая московитка, ехавшая верхом в свите царевича.
Ее спутница – немолодая величавая женщина, похожая на римскую августу, - рассмеялась.
– И немудрено, дитя мое. Это франкская крепость. Несколько столетий тому назад Палеологи отбили свою землю у западных рыцарей, но те успели оставить на ней свой неизгладимый след.
Феодора ехала рядом с супругой Константина. Императрица не гнушалась таким соседством – деспота сопровождало множество женщин, замужних и свободных, родственниц и прислужниц его воинов и патрикиев. К московитке же василисса сразу почувствовала расположение.