Ставрос. Падение Константинополя

MadameD

Но было уже поздно. Пакет перекочевал в руки флотоводца, который немедленно его развернул.

– Здесь нельзя! – ахнула Феодора; но Флатанелос больше не обращал на нее внимания. Он быстро просмотрел бумаги – и весь побледнел, только карие глаза темнели на лице.

Он свернул и быстро убрал пакет себе на грудь. Схватился за лоб.

– Боже святый!

– Но вы ничего не рассмотрели!
– сказала Феодора.

Ей казалось, что вот-вот одного из них поразит стрела, – и ей было по-прежнему нисколько не страшно: как будто вдвоем с этим храбрецом

можно было покорить самую смерть - оседлать, как высокую волну…

Комес взглянул на нее – и вот тут она испугалась: так он изменился, словно постарел за считанные мгновения.

– Я увидел достаточно.

Он шагнул вперед, будто забыл о своей спутнице, - и споткнулся. Хуже всего было видеть, как сломлен такой сильный человек: предательским ударом, от которого не защититься никому.

Феодора схватила комеса под руку.

– Держитесь!

Он вздрогнул и распрямился с усилием.

– Я должен проводить вас!

Феодора замотала головой: теперь, когда возбуждение минуты схлынуло, ей с каждым мигом становилось все страшнее, будто они с комесом вдвоем попали в капкан, и калечили друг друга, пытаясь помочь вырваться.

– Нам нельзя быть вместе! – сказала московитка.

Он в ответ крепче взял ее под руку.

– Я должен, - хмуро сказал герой, преданный императору, и повел ее ко дворцу.

На каждом шагу она теперь готовилась упасть замертво; от вражеской ли руки - или от изнеможения. Сегодняшний поступок удивительно обессилил ее, как будто геройство отнимало не меньше сил, чем настоящая схватка. Комесу пришлось почти волочь ее - и он больше не споткнулся ни разу.

Когда они вошли во дворец, почти не обратив внимания на охрану, - которая, однако, без заминки впустила их, - Феодора остановила комеса.

– Постойте… Вот теперь нам нужно поговорить!

– Сперва я изучу то, что вы мне отдали, - мрачно ответил ее спутник, глядя в землю.
– А потом обязательно дам о себе знать, тем или иным способом.

Он посмотрел на нее и улыбнулся - искренне, будто солнце на миг выглянуло из-за туч, чтобы снова спрятаться.

– Вы замечательная женщина…

Перестал улыбаться - и потом внезапно заразительно засмеялся, морщинки собрались у глаз:

– Младшая сестра Феофано!

– Младшая и любимая, - пробормотала Феодора. Она смеялась с ним - они долго смеялись, смеялись до слез, и не могли перестать. Потом моряк похлопал ее по плечу.

– Я пойду - надеюсь, вы доберетесь до своих комнат?

– Будьте покойны, - ответила Феодора.

Комес поклонился и пошел прочь.

Но когда он скрылся, Феодора вовсе не была уверена, что доберется до своих комнат. Однако ей повезло.

В своих покоях она села и долго приходила в чувство; потом едва слышно позвала Аспазию – у той был чуткий слух, и она явилась сразу.

Горничная напоила госпожу водой с вином, растерла виски душистым маслом, и только тогда у нее прояснилось в голове. Феодора потребовала принести сына – с ним ей всегда легчало.

Покачивая на коленях ребенка, она думала. Если они с Леонардом

Флатанелосом доживут до следующей встречи, он опять позовет ее… но ведь он человек умный и понимает, как связана замужняя женщина! Ему придется позвать и мужа, а тому – познакомиться с комесом. Но Флатанелос Фоме, конечно, не понравится; и без всяких объяснений понятно, почему…

Как ей быть дальше?

Ее сородичи, московиты, - люди простые и сухопутные, пусть даже и воины; минута, когда они могли понадобиться, миновала, а с флотоводцем этериотам не о чем говорить. Более того – ее русские соплеменники ничего не понимают в государственных делах…

Феодора пришла в ужас, поняв, насколько она одинока. Она поняла, каково приходилось Феофано многие годы, - и пожелала вернуться назад, на год, на два… Но она уже не вскочит в свое девичье платье – и никогда больше не будет рабыней или простой женщиной, которой ни за что не приходится отвечать.

“Флатанелос пришлет ко мне вестника – или записку, - подумала московитка. – А потом…”

Потом он расскажет ей, как намерен поймать в капкан доместика схол, - и ей придется нести еще и этот крест.

Но ведь оба Флатанелоса могут быть на самом деле союзниками – или стать союзниками позже! Или комес просто решит разорвать знакомство с женой приближенного к трону патрикия: это только лишние хлопоты и опасности.

Феодора поняла, что ничего сейчас не надумает, и взялась за шитье. Это была работа, которая никогда не переводилась ни у одной женщины.

Фома ничего не заподозрил и в этот раз – или только так говорил? Он похвалился перед женой своими успехами; прибавил, что повел бы ее показать прекрасных воинов императора, но боялся разволновать: беременной женщине опасны такие зрелища и прогулки в такие места…

При последних словах муж так проницательно посмотрел на нее, что Феодора испугалась.

– Ты, помнится, обещал показать мне корабли, - сказала она.

Патрикий сощурил умные серые глаза.

– А есть ли в этом нужда? Разве ты на них уже не налюбовалась?

Муж был хорош собою, как и раньше, изящно двигался, одевался и говорил; но вдруг показался Феодоре куда меньше и уже в плечах, чем был.

Патрикий встал и, шагнув к ней, склонился над женой:

– Я не желаю, чтобы ты больше ходила туда одна!..

Феодора посмотрела прямо на него.

– Тогда пойдем вдвоем.

Фома поджал губы, отвернулся и бросил:

– Только вдвоем – только со мной, и ни с кем другим!..

Казалось, он готов был напомнить ей, кто она такая, - но большим усилием удержался от этого.

Феодора встала и, подойдя к мужу, коснулась его плеча. Он вздрогнул, но не отодвинулся.

– Фома… ревновать меня глупо, - прошептала она. – Ты сам знаешь, ведь ты меня знаешь!

“Что я говорю?” - изумилась она своим словам. Она творила за спиной мужа такие дела, при одной мысли о которых добродетельная женщина разобьет себе лоб на молитве! И так искренне уверяет его, что неспособна на измену!..