Стая
Шрифт:
— Тоже одноклеточные?
— Они должны обладать той же биохимией, что и известное нам желе. Предположим, что это одноклеточные. Высокоорганизованный союз, который мы сможем постичь, только войдя с ними в контакт.
— Чтобы получать загадочные послания, — сказал Вандербильт. — Итак, они прислали нам картинку праисторической Земли. Для чего? Что они хотели нам тем самым поведать?
— Всё, — сказала Кроув.
— А нельзя ли поконкретнее?
— Они поведали нам, что это их планета. Что они владеют ею минимум 180 миллионов лет. Что они располагают единой памятью, ориентируются
Вандербильт поскрёб себе живот.
— И что мы им ответим? Чтобы они засунули своё превосходство себе в задницу?
— У них нет задницы, Джек.
— Тогда что же?
— Ну, я думаю, их логичному желанию уничтожить нас мы не можем противопоставить наше логичное желание выжить. Единственный наш шанс состоит в том, чтобы дать им понять, что мы признаём их господство…
— Господство одноклеточных?
— И убедить их в том, что мы больше не опасны для них.
— Но мы для них опасны, — сказала Уивер.
— Правильно, — поддакнул Йохансон. — Уговоры ничего не дадут. Мы должны подать им знак, что уходим из их владений. Мы должны прекратить загрязнять море ядами и шумом, причём как можно скорее. Чтобы они поняли, что и с нами можно жить.
— Это вам решать, Джуд, — сказала Кроув. — Мы можем только рекомендовать. А вы должны передать эти рекомендации дальше. Или отдать распоряжения.
Все вдруг посмотрели на Ли. Она кивнула:
— Я горячо за то, чтобы пойти этим путём. Но нам некуда спешить. Если мы устранимся из моря, мы должны послать им сообщение, сформулированное точно и убедительно. — Она обвела всех взглядом. — Я хочу, чтобы мы все поработали над этим. Без паники и спешки. Не надо пороть горячку. Несколько дней ничего не решат, гораздо важнее, чтобы послание было точным. Эти существа чужды нам до такой степени, какой мы и предположить не могли. Но если есть хоть малейший шанс достичь с ними мирного единства, мы должны его использовать. Итак, приложите все силы.
— Джуд, — улыбнулась Кроув. — Вы заставляете меня преклоняться перед американской армией.
Когда Ли, Пик и Вандербильт покинули помещение, Ли тихо спросила:
— У Рубина уже достаточно этого вещества?
— Достаточно, — сказал Вандербильт.
— Хорошо. Пусть заряжает «Дипфлайт». Всё равно, какой. Через два-три часа приступим к делу.
— К чему такая спешка? — спросил Пик.
— Йохансон. У него в глазах такое выражение, что его вот-вот озарит. Я не хочу объяснений, только и всего. А завтра пусть бушует, сколько хочет.
— Неужто мы действительно уже готовы к выполнению?
Ли посмотрела ему в глаза:
— Я доложила президенту Соединённых Штатов, что мы готовы. Поэтому мы готовы.
Нижняя палуба
— Эй! — Эневек подошёл к дельфинарию. Грейвольф мельком глянул на него и продолжил развинчивать видеокамеру. Два дельфина высунулись
— Нет.
Эневек потрепал дельфинов. Он приходил сюда уже не в первый раз после нападения. Но его попытки разговорить Грейвольфа ничем не кончались. Тот весь ушёл в себя. Он больше не участвовал в общих собраниях, лишь снабжал видеозаписи дельфинов короткими письменными комментариями. Но ничего особенного в этих записях не было. Снимки приближавшегося желе разочаровывали. Голубое свечение, которое терялось в темноте, да несколько косаток. После чего дельфины в страхе ринулись под корпус судна и снимали уже только стальное днище. Грейвольф продолжал использовать уцелевших животных в качестве биологической системы оповещения. Эневек сомневался в пользе отряда, но ни словом не высказался против дельфиньего патрулирования. Он догадывался, что Грейвольф продолжал привычное дело только для того, чтобы не ухнуть в пустоту бездействия.
Они молча постояли рядом. Вверх по пандусу уходила группа военных и техников. Они только что закончили демонтаж разрушенных стеклянных переборок. Шлюза как такового больше не было, от него остались лишь нижние стальные переборки. Один из техников подошёл к пульту и включил насосы.
— Пошли, — сказал Грейвольф. — Сейчас затопят. Дельфинов проще выпускать, когда палуба затоплена.
Они поднялись по искусственному берегу.
— Не хочешь прерваться? Пошли бы чего-нибудь попить. Надо же и отдыхать.
— Я не устал, Леон. Все мои дела — таскать экипировку да следить, чтобы с дельфинами всё было хорошо. Это отдых без перерыва на работу.
— Тогда пойдём на обсуждение. Нельзя же настолько изолироваться. Мы много чего сделали за последние сутки.
— Я всё знаю.
— Откуда?
— Сью заглядывала. Пик приходил посмотреть, всё ли на месте. Каждый что-нибудь рассказывает, даже спрашивать не приходится.
Эневек неожиданно надулся:
— Ну, тогда я тебе не нужен.
Грейвольф не ответил.
— Ну что, так и будешь здесь киснуть?
— Ты же знаешь, я предпочитаю общество животных.
— Я точно так же, как и ты, лишился Лисии, — напомнил ему Эневек.
— Что тебе надо, Леон?
Эневек злился всё больше. Это было нечестно со стороны Грейвольфа. При всём, что ему пришлось вынести, нечестно.
— Не знаю, Джек. Признаться, я и сам себя об этом спрашиваю.
Он повернулся, чтобы уйти.
Когда он был уже в туннеле, Грейвольф окликнул его:
— Погоди, Леон.
Воспоминание
Йохансон впал в полузабытьё.
Он сидел за пультом перед мониторами, а Оливейра в стерильной лаборатории производила новые порции концентрированного феромона. Часть его они решили поместить в симулятор. От массы внутри симулятора мало чего осталось, зато вода помутнела от огромного количества одноклеточных. Желе растаяло, и свечение прекратилось. Если ввести феромон, они, возможно, опять сольются и выдержат следующий тест.