Стая
Шрифт:
Нижняя палуба
— Что мне там, у вас, делать? — сказал Грейвольф. — Я ничем не могу вам помочь.
Злость Эневека прошла. Он вернулся к бассейну, который наполнялся водой.
— Это не так, Джек.
— Так. На флоте они мучили дельфинов, и я ничего не мог сделать. Тогда я переключился на китов, но киты стали жертвой другой силы. В какой-то момент я даже решил, что
— Прекрати жалобиться, чёрт возьми.
— Это факты!
Эневек снова сел с ним рядом.
— То, что ты тогда ушёл от военных, было правильно.
— Но что изменилось оттого, что я ушёл?
— Для тебя изменилось. Ты проявил твёрдость. Доказал свою несгибаемость.
— И чего я этим достиг?
Эневек молчал.
— Знаешь, — сказал Грейвольф. — Самое худшее — это чувство, что ты нигде никто. Ты любишь человека — и теряешь его. Ты любишь животных — а они её убивают. Я уже начинаю ненавидеть этих косаток. Тебе ясно? Я начинаю ненавидеть китов!
— У нас у всех эта проблема, и мы…
— Нет! Это моя проблема! Я видел, как Лисия гибнет в пасти косатки, и ничего не мог сделать. Если я сейчас тут сдохну, это никак не повлияет ни на спасение, ни на гибель мира. Кому я нужен? Я не сделал ничего, чтобы можно было сказать, что моё присутствие на этой планете было чьей-то удачной мыслью.
— Ты нужен мне, — сказал Эневек.
Грейвольф глянул на него. Эневек ждал циничного комментария, но не последовало ничего, кроме тихого не то всхлипа, не то вздоха.
— И, пока ты не забыл, — добавил Эневек, — Лисии ты тоже был нужен.
Йохансон
Его ярости хватило бы, чтобы выволочь Рубина на взлётную палубу и вышвырнуть за борт. Он бы так и сделал, попадись ему биолог под руку. Но Рубина нигде не было. Зато он столкнулся с Уивер.
— Карен! Ты к нам?
— Честно говоря, я хотела на нижнюю палубу. К Леону и Джеку.
— О да, Джек. — Йохансон взял себя в руки. — Кажется, у него плохи дела, да?
— Видимо, между ним и Лисией было больше, чем он сам думал. К нему страшно подойти.
— Леон его друг. Он поможет ему выкарабкаться.
Уивер быстро сообразила, что это не разговор, а только повод к разговору.
— Ты-то как? — спросила она.
— Великолепно. — Йохансон взял её под руку. — У меня есть одна идея, как выстроить контакт с Ирр. Пошли со мной на «крышу»?
— Я, правда, хотела…
— Десять минут. Я хочу знать твоё мнение. И хоть подышим, а то всё время в закрытом помещении.
— Ты слишком легко одет.
На нём были свитер и джинсы. Его пуховик остался в лаборатории.
— Я закалённый. Так вот, что я думаю? — Он заметил, что стал говорить громче. Угомонись,
— Конечно, иду.
Они поднимались по пандусу. Йохансон не задирал голову к потолку, ища скрытые камеры и микрофоны. Их всё равно не увидишь. И непринуждённым тоном продолжал:
— Джуд, конечно, права, не надо пороть горячку. Я думаю, нам понадобится несколько дней, чтобы эта идея созрела, потому что она базируется на…
Он городил глупости, звучавшие на учёный лад, пока они не вышли на палубу. Было холодно и ветрено. Над морем стелились рваные облака, волны ворочались внизу, словно доисторические животные, громоздкие и серые. Йохансон сильно мёрз, но изнутри его подогревала ярость.
— Честно признаться, — сказала Уивер, — я не понимаю ни слова.
Йохансон подставил лицо ветру:
— И не надо. Я думаю, здесь у них нет прослушки.
Уивер сощурила глаза:
— Ты о чём?
— Я всё вспомнил, Карен. Теперь я знаю, что со мной было позавчера ночью.
— Ты нашёл свою дверь?
— Нет. Но я знаю, что она есть.
Он сжато рассказал ей всю историю. Уивер слушала с неподвижным лицом.
— Ты считаешь, на борту есть что-то вроде пятой колонны?
— Да.
— Но для чего?
— Ты слышала, что сказала Джуд. Не надо пороть горячку. Я думаю, мы все — я, ты, Леон, Сью, Мик, разумеется, тоже, Сэм и Мёррэй — мы дали им полную наводку для розыска преступника. Мы теперь хотя бы теоретически знаем, с каким видом разума имеем дело и как он функционирует. Мы работали день и ночь, чтобы выяснить это. И вдруг нам дают дополнительное время и просят не торопиться?
— Потому что мы больше не нужны, — сказала она без выражения. — Потому что Мик в другой лаборатории с другими людьми работает над другим.
— Мы — лишь поставщики, — кивнул Йохансон. — Мы своё дело сделали.
— Но какую цель может преследовать Мик, которая не согласовывалась бы с нашей? — Уивер непонимающе помотала головой. — Какая альтернатива?
— Идёт какая-то конкурентная история. Мик ведёт двойную игру, но это не его идея.
— А чья же?
— За всем этим стоит Джуд.
— Она у тебя с самого начала сидит в печёнках, а?
— Я у неё тоже. Думаю, каждый из нас быстро понял, что другого ему не провести. А я-то никак не мог догадаться, почему я ей не доверяю. — Йохансон обхватил себя руками. — Она сейчас видит, как мы здесь стоим. Она не знает, о чём мы говорим, но исходит из того, что рано или поздно я могу всё вспомнить. Время её подгоняет. Сегодня утром она дала нам всем отбой. Это значит, что теперь начнёт действовать она.
— Это значит, надо скорее выяснить, что они замышляют. — Уивер задумалась. — Почему бы нам не созвать всех на совет?