Стажер магического сыска
Шрифт:
— Они все есть на фото?
— Нет, не все, я не сразу до этого додумался, что можно потом пересматривать. Вспоминать. Нервы успокаивать.
— Где они похоронены?
— Все там, голубушки, вокруг домика в лесу. Охрана там постоянно бывала, пока этот хмырь Буянов что-то не пронюхал, жаль его не добили мои ребята. Ну так пришлось постараться, чтоб его со свету сжить.
— Подробнее.
— Мой человек убрал и шлюху, и аурографа вашего за то, что ко мне в дом сунулись. С Буяновым только заминочка вышла, ну так ничего, его свои схватили, я подстраховался.
— Вам кто-то помогал в полиции? — холодно спросил Лихорубов, хотя Анна заметила, что у того на лбу выступила испарина, он явно слабел.
— Васька, чёрт прикормленный, что скажешь, то и поёт.
— Зачем вы убили библиотекаря? — подала голос Анна.
— Это не я, не я! Ничего о старике не знаю, кроме того, что соглядатаи донесли.
— Где дочка губернатора?
— Да черт её знает! Не трогал я девицу Шмит! — прохрипел Фёдор Романович, сползая со стула.
— Пожалуй, хватит, — выдохнул прокурор, отпуская руку душегуба. Пальцы его мелко дожали, а на шее вздулась жилка. — Мы услышали достаточно, так ведь, господин Фурманов?
Адвокат лишь молча кивнул и поднявшись из-за стола спросил:
— Можно перевести моего клиента в камеру? Ему требуется отдых.
— Всем требуется, — согласился Лихорубов и дождавшись, когда адвокат и городовые тащащие под руки обессиленного Морозова покинут комнату, повернувшись к Анне добавил: — ну вот, дело считайте раскрыто, так что сообщите своему протеже чтобы возвращался на службу.
— Простите, я не знаю где он, — спокойно ответила Анна.
— Госпожа Воронцова, мне не всегда надобно держать человека за руку чтобы знать, когда он лукавит, — прокурор поднялся и ту же пошатнулся, но Анна успела придержать его под локоть. — Премного благодарен, — вздохнул тот, смахивая платком пот со лба. — Мне бы отдохнуть часок, да отобедать.
— Организую в лучшем виде, — заверила Анна, стараясь не встречаться с прокурором взглядом.
Обустроив Лихорубова в своём кабинете и велев Кузьме Макаровичу добыть всего, что гость пожелает, Анна направилась к губернатору.
Из головы не выходили слова Морозова про месть ей. Вот как выходит, что одно решение стоило жизни стольким людям?
Анна гнала прочь мрачные мысли, пытаясь сосредоточиться на похищении Елизаветы, но те с завидным упорством вновь лезли в голову. Это злило. Нет чтоб радоваться тому, что лиходей схвачен, что признание получено и он не уйдёт от ответа. Тому, что Глеб оправдан и может вернуться на работу, а не прятаться в унылой каморке.
А вот же, чувство вины съедало сильнее радости.
Господин Шмит уже ждал её. Стоял у окна кабинета и едва она вошла, кинулся с вопросами:
— Где Лизонька! Нашли, жива?
Анна выдержала натиск и, стараясь сохранять спокойствие, ответила:
— Мне очень жаль, Михаил Германович, но господин Морозов отрицает свою причастность к похищению вашей дочери. Так же он заявляет, что не ведает о её местонахождении,
— Ему, верить? Да вы белены объелись, любезная! — заорал губернатор, теряя самообладание и отшатываясь от Анны, как от прокаженной.
— Ничуть. Его допрашивал вызванный вами прокурор Лихорубов, я думаю, вы не зря позвали именно его. С учётом способностей данного господина не остаётся никаких сомнений в том, что Морозов говорит правду.
— Правду?! Да чёрта с два! Он может сам и не знает, где Елизавета, а его подручные сейчас её на куски режут!
— Господин Шмит, я напоминаю, Морозов под воздействием магии сообщил, что непричастен к похищению вашей дочери, то есть никого не просил и заказа не давал. Понимаете?
— Всё зря, всё зря, — забормотал губернатор, возвращаясь к окну. — Я напрасно вам доверился и помог зря, никакого результата нет!
— Как это нет? — удивилась Анна. — Мы поймали преступника, душегуба, у которого руки по локоть в крови, а душа черней самой тёмной ночи! А вы говорите, всё зря? Можете вновь открывать шахту и продолжать разработки, а вашу дочь мы найдём.
— Не найдёте, — отмахнулся губернатор. — И шахту я открывать не стану, мало ли, может кто из его подельников только этого и ждёт, а от вас, госпожа Воронцова, проку ноль.
Он презрительно взглянул на Анну.
— Вот, значит, как, — медленно произнесла та. — А что если, уважаемый Михаил Германович, ваша дочь и не пропадала вовсе? Что если это, — она взмахнула рукой, — всё афера, иллюзия для отвода глаз, и Лизоньку вы сами спрятали в укромное место, а уж после разыграли нам спектакль об убитом горем отце? Что если вы всего лишь хотели убрать конкурента, а вашу шахту с железняком или что там вы добываете, продать в обход императорской власти? Ну, что же вы на это скажете?
— Может и палец дочке я отрезал? — тихо спросил губернатор, но так что Анна ощутила исходящий от него гнев.
— А её ли это палец, вот в чём вопрос, — огрызнулась она.
Михаил Германович медленно поднялся с кресла и точно медведь–шатун, разбуженный в неурочное время, пошёл на Анну.
— Я скажу вам, госпожа Воронцова, что вы забываетесь, что вы не следите за речью своей, обвиняя меня в том, о чём я и не мыслил. Более того, вы оказались не у дел, никчёмным сыщиком, который не в силах вернуть мне дочь, но не первый и даже не второй раз позволяете себе приходить в мой дом и просить о помощи. Я шёл вам навстречу, видит бог шёл, по старой дружбе с вашим отцом, но сейчас вы зашли слишком далеко. А ну вон из моего дома!
— И не подумаю уйти, пока не обыщу его, — выпалила Анна. — Все вы одним миром мазаны, что вы, что Морозов. Думаете о наживе, о деньгах, для вас нет ничего святого. Ни любовь, ни семья, ни родина. Всё пустой звук!
Губернатор зарычал и наотмашь ударил Анну по лицу. Удар был такой силы, что её откинуло в сторону. Падая Воронцова стукнулась головой об угол кованого сундука и будто сломанная кукла замерла на полу кабинета. Вокруг её головы медленно начала расползаться тёмная лужа крови.