Стеклянный дворец
Шрифт:
– Спасибо за информацию. Тем скорее стоит найти пригодные к восстановлению носители данных. Я начинаю чувствовать заинтересованность.
– Будь благодарен за то, что я придаю твоей жизни смысл.
– Я был бы ещё благодарнее, если бы ты делала это чуть ласковей.
– Это не входит в набор моих должностных инструкций.
***
Осевой тоннель, стержень станции, встретил людей сумрачным светом немногочисленных люминесцентных панелей и притаившейся вдалеке тьмой. Более полутора километров длиной и десяток метров в диаметре, матово блестящий в углекислотной атмосфере, он был усеян задраенными люками,
Декаурон вывел схему станции на отдельный слой восприятия. Та её часть, которую успели обследовать роботы, окрашивалась в зелёный. Участки, на которых реальность расходилась с планом, краснели, но большая часть карты оставалась в пепельно-серой зоне предположений. Стая, растянувшаяся уже на километр, сделала сознание Декаурона протяжённым и до странности оголённым. В каждый момент времени он прикасался к сотням поверхностей и воспринимал реальность сотнями глаз, одновременно пробуя её на вкус посредством мобильной лаборатории. Мозг, не приспособленный к сознательной обработке такого потока входящей информации, вытеснял его на периферию, превращая в набор потенциалов, готовых в любой момент вернуться в фокус внимания. Многочисленные планы бытия окружили сознание колеблющимся информационным фоном, нервы удлинились, осязание начало конкурировать со зрением, а изначально несвойственные человеку техночувства - ощущение электрических и магнитный полей, теплового излучения, радиации - добавили в модель реальности несколько новых измерений.
Огромное существо, симбиоз стаи роботов с человеком, распространялось по тоннелю в обе стороны - и находило его чрезмерно пустым.
– Юэ.
– Да? Что ты хочешь?
– Я не чувствую реакторов. Они должны работать, но... не работают. Разведчики дошли до шлюза технических секторов. Там всё та же мёртвая гладь.
– Собираешься направиться в техническую зону ?
– У станции, так или иначе, есть источник энергии. Источник энергии - это работоспособная автоматика. Чем раньше мы установим с ней контакт - тем лучше для нас.
– Но жилые модули и центр управления перспективней с точки зрения возможных находок.
– Они никуда не денутся. Прошлое останется прошлым, а нам для начала стоит контролировать настоящее.
Стая шевельнулась, послушная направляющей воле. Временное тело Декаурона начало перераспределяться в туннеле, оставляя на вторичных направлениях единичные дроны и готовясь к проникновению в модуль, занятый главной энергетической установкой. Роботы подхватывали целеполагающие команды, приводящие в движение их собственный интеллект, и коммуницировали между собой, вырабатывая наилучшие решения; архитектура была скопирована с человеческого организма и потому легко становилась его искусственным продолжением.
Два человека шагнули в тоннель и повисли, медленно дрейфуя к противоположному краю. Скудное освещение провоцировало танец теней. Дав импульсы из портативных двигателей, они заскользили в условный низ станции, где уже соединялись в единый контур колбаски машин-монтажников. Вдоль тоннеля, приклеенный к его поверхности порциями конструкционного геля, вился свежепротянутый кабель. Аккуратные белые нашлёпки, да ещё квадратики люминесцентных панелей - вот и всё, что отмечало продвижение человека в свои бывшие владения, и Декаурону казалось, что он погружается в бездну, где толща воды укрывает трупы морских судов. Рядом, изящно и невесомо, скользили штурмовики. Растопырив одну пару лап, они поджали остальные и почти не шевелились, направляя своё движение толчками ионизированного газа.
"Словно здоровенные упыри фабричного изготовления."
– Ты планируешь вскрыть шлюз одного из основных модулей?
– Менее деструктивными методами.
– Взлом.
– Именно.
– Р иску я
– Я изолирую этот сектор. Или тебе больше по нраву нарушить герметичность одного из базовых модулей?
– Решение остаётся за командиром экспедиции.
– Как мило: сначала применить шантаж, чтобы я занял это пост, а потом повесить на меня всю ответственность.
Два массивных экзоскелета, не шевелясь, падали к шлюзу в конце тоннеля. Оптический сигнал метался меж их коннекторами, поддерживая видимость жизни.
– Я делаю это не потому, что мне нравится,– отозвалась Юэ, когда их ноги прилипли к поверхности. – Мы в одних условиях.
– Но на разных ролях.
– Да. И ты - осуждённый преступник. Чья это вина, как ты думаешь?
"В самом деле, чья? Подчиняйся священной власти, даже если... если сам её сочинил."
Роботы выявили карту залегания управляющих цепей люка и отрезали их от основной сети, замкнув на себя. Потом вскрыли панель управления. Следующий этап исследования, куда более тонкий и медленный, Декаурон проконтролировал лично: подавая на открытые порты серии маломощных импульсов, заведомо ниже порога активации всей цепи, он слушал отклики и составлял схему работы её уцелевшего участка, сбрасывая искусственным интеллектам своей стаи задачи построения логической модели старинных схем. Наконец, наработав библиотеку кодовых сигналов и карту, распорядился дать рабочее напряжение. Цепи, проспавших столетия, получили достаточно энергии для самовосстановления.
И тут же подняли тревогу.
Сигнал не ушёл дальше виртуального контура, созданного Декауроном, но крохотные интеллектуальные чипы, встроенные в люк, обнаружили тысячи ошибок, интерпретировав их единственно возможным образом: как масштабную катастрофу. Микродатчики, усеявшие остатки схем, выдали скудную информацию о неблагоприятной внешней среде, что не добавило логическим элементам спокойствия. Медленно, очень медленно Декаурон подчинял их своему влиянию, частично уничтожая, а частично вырезая из схемы. Будь эти системы чуть более умны, они бы уже пали под его натиском, но собственный примитивизм позволял им стоять до конца, игнорируя попытки обмана. Наконец, сотворив настоящий виртуальный шедевр из фальшивых сигналов и физических воздействий, он сумел подобрать ключи. Вскипела антиадгезивная смазка - и люк, обманутый потомком своих создателей, ушёл в сторону.
– Надеюсь, там не водятся гоблины.
– Водятся кто?..
– Те, кто приходят ночью.
– Ночи бывают на планетах.
– Ночи бывают не только астрономическими.
– Иногда я не вполне тебя понимаю.
– Это вселяет оптимизм. Я иду ломать второй люк.
***
Штурмовик грациозно шёл по коридору, цепляясь лапами за обе стены сразу. Растопыренный поперёк прохода, смотрелся он страшновато - будто сработан не людьми, а какими-то мрачными чужаками. Декаурон медленно двигался вслед за ним, прилипая к полу при каждом шаге: это было неудобно, но менее затратно, чем пользоваться реактивным двигателем экзоскелета. Технические модули станции не рассчитывались на закритические режимы работы, как звёздная техника ковчега, и проложенные внутри переходы позволяли свободно оперировать как роботам, так и людям. Множество мелких отсеков предназначалось для доступа к агрегатам, часть - использовалась как аварийные и складские, и даже отдельный модуль, в котором располагались реакторы, теоретически был доступен для посещения и обслуживания. На практике экспедиция столкнулась с полным несоответствием ожидаемой и реальной внутренней планировки, и теперь продвигалась не следом за нитью толстого кабеля, а довольствуясь передовым дозором из разведботов. Поредевшая группа монтажников закрепляла на стенах и потолке временные ретрансляторы.